– То есть как? Опять не пить?! А так хочется кому-то счастье предсказать!..
Гамбар продержался достаточно долго, брал уже по тысяче манатов и рисовал злюк после свадеб. По просьбе уборщицы «срок годности» браку прописывал позади холста, чтобы не расстраивать пожилую женщину. Клиентуру после того первого раза он находил сам. В знак благодарности за счёт вырученных от свадеб денег он поднял зарплату своей уборщице.
Каждый раз, по утрам приходя к художнику на уборку, уборщица заглядывала за холст готовой картины и подолгу спорила с Гамбаром, что он не прав, и что эта невеста добрая и проживёт в браке дольше, чем определил ей художник.
Однажды ночью неожиданно для себя Гамбар бросил кисти на мольберт и растёр рукою грудь. Уже в своём любимом закутке Гамбар зажёг свечу на фоне той самой картины. Налил стакан водки и выпил. После его глаза заблестели, а через миг налились слезами, и он тихо прошептал:
– Хочу к тебе, все надоело.
После той ночи художник Гамбар выбирал свадьбы сам – простые и непомпезные. Где не надо было думать о «сроке годности». Как правило, после таких свадеб его привозили в мастерскую, вносили на руках и укладывали на кушетку. А на столе вежливо оставляли его завтрак – столичный салат и несколько кусков баранины. Шедевры, которые он создавал на простых свадьбах, ценили вот так вот, на скорую руку, со свадебного стола для чудака-художника…
– Гамбар, сынок, где же ты? – Уборщица обыскалась художника. В этот раз он превратился в невидимку.
И только еле слышный шёпот выдал присутствие в мастерской кого-то ещё.
– Отстаньте от неё, дуры, не приставайте, я знаю, вас подослала моя бывшая…
В углу мастерской за скрученными холстами уборщица нашла полураздетого Гамбара с портретом своей любимой женщины в белом.
– Сынок, что с тобой? – напугано спросила женщина.
Мужчина, крепко прижимая к груди портрет, как заговоренный, повторял:
– Они треплют её за волосы и пытаются ножницами раскромсать её платье.
– Кто «они»?
– Они все, – обезумевшими глазами художник указал на множество портретов злых невест, выставленных кем-то в мастерской дугою.
– Кто их так расставил?
– Они сами, они ожили, – художника трясло, и он обливался потом.
Уборщица испуганно отступила от художника и вскрикнула:
– Сынок, да у тебя белая горячка.
Женщина поспешно направилась к телефону.
– Приезжайте скорее, с Гамбаром творится что-то неладное, думаю, у него белая горячка.
Уборщица не успела договорить, как вдруг дверь мастерской с грохотом захлопнулась.
– Он сбежал! Он сбежал! – неистово кричала пожилая женщина в трубку телефона.
Через некоторое время в мастерскую вошли несколько крупных мужчин, а после очень статная женщина. Мужчины в её присутствии чувствовали себя неуверенными и чем-то ей обязанными.
– И где он? – надменно спросила женщина.
– Он… он убежал, – растерянно ответила уборщица.
Окинув хозяйским взглядом мастерскую, женщина сказала:
– Пусть бегает, далеко не убежит. Доигрался, алкаш. Значит так… – женщина властно обратилась к мужчинам. – Найдите его. Только не бейте, а то потом скажут, что я силой заставила его подписать дарственную. А вас, милочка, прошу показать, что в этом хлеву может быть полезного.
Месяц спустя на одном из республиканских новостных сайтов вышла статья под заголовком: «Невесты и вся правда о них». В статье ещё была размещена реклама о распродаже картин пропавшего художника.
