Эрнест тоже не сдержал улыбки. А в следующую секунду коснулся губ девушки уже смелее, настойчивее. В его глазах вспыхнула нежность, и Лика, заметив это, очень смутилась. Она ответила на поцелуй, гладя друга по волосам и горячей, слегка влажной от пота шее, понимая, что это проявление любви нужно им обоим лишь в моменте, чтобы узнать – правильным ощутится или нет?
Она целовалась с Филиппом несчётное количество раз. В порту, перед непродолжительными рейсами, на совместных прогулках, дома, в свете вечерних ламп и когда никто не видел. Любовь яркими вспышками заполняла жизнь Лики, пока была жива. Но эти же поцелуи оставили после себя пустоту, пожирающую боль, невидимые следы тоски на губах, шее, и любом сантиметре тела. Лика пережила это, оставила в прошлом. И сейчас, в этой комнате, с Эрнестом, поймав мысль о прошлом молодом человеке, она с презрением отмела её. И поняла: любовь друга к ней действительно безусловна.
И в этот момент, словно прочитав мысли Лики, Эрнест отстранился и, собрав ладони девушки в свои, поцеловал их и произнёс:
– Прости меня, родная.
– Прости? – вынырнула из раздумий Лика. – За что?
– Поцеловал пьяный. – Стушевался Эрнест. – Некрасиво обошёлся.
– Целоваться не понравилось? – подшутила над другом девушка. Но тот был предельно серьёзен.
– Стоило иначе. В других обстоятельствах. В другой раз…
Девушка ощутила совершенное облегчение. Она приблизилась, заглянула Эрнесту в глаза.
– Я тебя понимаю. Но это первый раз. Кто знает, может, ещё случится?
– Я оскорбил тебя.
– Я не буду думать, что тебе не понравилось со мной. Даже если стоило. Всё в порядке.
– Забудешь о случившемся?
– Нет. – Честно призналась Лика и ободряюще улыбнулась. – Поговорим об этом, когда оправишься. Ты как?
– Я постараюсь забыть и в следующий раз быть сдержаннее. – Эрнест тихо вздохнул и опустился на подушки. – Наверное, я слишком много выпил.
– Вполне возможно. И это нормально. – Лика накрыла друга одеялом и успокаивающе прошептала: – Забудь и засыпай.
– Посидишь со мной ещё немного?
– Конечно.
За окном неспешно покачнулась луна, а в душе Лики колыхнулась горечь. Она, отгоняя прочь мысли и сожаления, положила ладонь на плечо Эрнесту и изо всех сил пожелала, чтобы тот поскорее провалился в сон, а наутро забыл обо всём сам.
– Готовишься к церемонии? – Эрнест стыдливо отмахнулся от воспоминаний и постарался приободриться. Лика кивнула:
– Давно. Осталось забрать из ателье китель и постирать ткани.
– Я не об этом, – парень наметил улыбку. – А о том, как ты себя чувствуешь.
– Сносно. Не в первый рейс же.
– Но теперь ты будешь капитаном. Это такая ответственность! Теперь судно будет полностью твоим. Хоть в горошек разрисуй.
– Не стану. Да и владеет кораблём всё равно штаб.
– Да я шучу же.
– Я поняла, – Лика схватила со стола тетрадку с меню и пролистала её. – Надо же! Опять окунь в паприке. Мама недостаточно набегалась с ним вчера?
– Мартина сказала, это блюдо пользуется таким спросом, что стыдно убирать его из меню даже на день.
– Оно и видно! Ну, прорвёмся.
Эрнест посмотрел на подругу с недоверием: та вела себя подозрительно спокойно перед таким важным для неё событием. Спросил, как бы невзначай:
– Не передумала плыть на Кубу?
– Нет, – отрезала Лика. – Завтра же начнём приготовления. В январе, край – к концу, мы должны уже отчалить.
– И надолго?
– Не считала.
– Прикинь.
– Сорок – пятьдесят дней.
