– Ты права, милая, – Фридрих натянул улыбку и погладил жену по плечу. – Не будем зацикливаться на мелочах.
Он окинул нежным взглядом лежащую на широкой кровати в нескольких одеялах дочь: такая крошечная, она казалась ненастоящей, но размеренно дышала и шевелила во сне ручками. Эта картина отпечаталась у Фридриха на сердце, и он до самой своей смерти вспоминал именно этот, вдохновляющий, счастливый момент своей жизни: любимая жена, маленькая дочь и предстоящий новый, неизведанный рейс.
– Я люблю вас. – Произнёс он, будучи уверенным, что эти его слова прозвучали сильнее, чем любое глупое предсказание.
Часть II. Дома в тысяча девятьсот шестидесятом
Январское утро на юге Норвегии расстелилось над Скагерраком светлой полупрозрачной пеленой. В порту Кенгарден стояла тишина. Не было слышно ни криков чаек, ни разговоров или брани случайных посетителей, ни шума от приготовлений к отплытию. На этот день назначался лишь один рейс – отходил в полдень «Дух Скагеррака» под руководством престарелого капитана Франциска.
Мартина Мельтц с самого утра готовилась к своему последнему рейсу, бесконечно наглаживая форму, собирая любимые обветшалые томики стихотворений и обещая себе, что в этот раз покинет море навсегда. Прошлой весной во время очередного рейса при необратимых обстоятельствах погиб Фридрих – пневмония, развивающаяся столь стремительно, не получила должного лечения и унесла его жизнь спустя несколько дней после обнаружения. С тех пор Мартина всё время клялась себе, что оставит море во имя памяти покойного мужа, и осядет в каком-нибудь неприметном норвежском городке вместе с Ликой, но каждый раз судьба заносила её обратно на корабль.
Фридрих стал капитаном «Зимнего пика» спустя пару лет после рождения дочери. Раджах Рейнеро, предыдущий капитан, взял себе долгосрочный отпуск, и ответственность целиком и полностью легла на плечи молодого штурмана. Фридрих не растерялся – с благодарностью принял должность и принёс клятву служить этому кораблю и его команде до самой своей смерти.
Кончина настигла его неожиданно. Майские дни шестидесятого он проводил в горячке, поручив свои обязанности товарищу по команде – Фреду. Мартина хлопотала у кровати болеющего мужа, молясь и надеясь, что тот оправится. Однако, корабельный врач был не в силах помочь, и, спустя сутки от подтверждения страшного диагноза, было принято решение делать разворот и плыть обратно в Германию за медицинской помощью.
– Справлюсь, – повторял Фридрих всё время, заходясь кашлем и судорожно хватая ртом воздух. – У кого голова не болела? Сдохнуть никогда не поздно. Выберусь.
– Мы возвращаемся в Берлин. – твёрдо заявила тогда Мартина. – И попробуй оспорить это. На тебе лица нет!
– Я ещё не закончил свои дела. – возражал Фридрих. – Получу, что хочу, и тогда уж поболею спокойно.
– Как же ты не понимаешь! – Мартина вздыхала и садилась на постель мужа. – Сначала надо тебя вылечить. В Берлине помогут! У нас просто нет нужных медикаментов.
– Пускай. Иммунитет надо вырабатывать.
– Шутишь? От такого и умереть недолго.
– Повторюсь, милая. Я еще не все в этой жизни сделал, и главного не достиг. Рано к Богу отправляться.
– А это уже не тебе решать! – шептала Мартина, и её лицо становилось всё белее и белее, а глаза наполнялись слезами отчаяния. – Помнишь, разговор на пристани двадцать лет назад?
– Забыл. – Врал Фридрих, про себя злясь, что жена всё же поверила в это, да ещё и в такой важный момент. В тот день Фридрих как никогда испугался, что в самом деле может умереть. В голове проносились слова гадалки: «Дело своё не завершишь: погибнешь. Дочь за тебя продолжит». – Мартина, заканчивай с глупостями. Поправлюсь: вот увидишь.
