– Это значит, что ты была здесь. Раньше. До всего. До Лондона. До операции в Мексике. До этого имени.
Лиа резко шагнула к панели:
– А я?
Сканер прошёлся по ней. Молчание. Пауза. Затем – один короткий импульс.
“Ошибка. Повреждение данных. Частичный след.”
Ларош помолчал, затем произнес медленно:
– Ты была частью её кода. Но не активной. Тебя спрятали. Вне системы.
Карла не отрываясь смотрела на Лиа. Впервые в их взгляде появилось то, что не объяснить: не просто связь, не просто доверие. Как будто их всегда что-то объединяло – но никто не знал, что именно.
Ларош подошёл к панели, достал старую плёнку – почти музейную. Звук, что она издала, был похож на шорох чьих-то шагов сквозь тьму.
– Хотите знать, с чего всё началось?
Карла медленно кивнула. Она чувствовала, как что-то внутри сдвигается. В ней просыпалась память – не воспоминания, нет. Скорее, интуиция. Как будто мышцы помнили то, чего разум отказывался принять.
И в этот момент – как всегда – раздался выстрел.
Короткий. Точный. Зал содрогнулся от удара. Панель взорвалась вспышкой. Свет погас.
– Нас нашли, – произнёс Ларош, и в его голосе было не отчаяние. Только решимость.
Карла уже тянулась к Лие – и вдруг поняла, как важно, чтобы она жила. Не потому что агент. Не потому что свидетель. А потому что без нее мир стал бы слишком одиноким.
Она даже не понимала, почему думает именно так.
ГЛАВА VIII. ИМЯ, НАПИСАННОЕ ПУЛЕЙ
Выстрел прозвучал, как окончание исповеди. Не как угроза – как приговор. Каменные своды зала затряслись от эхом, но самое страшное было не в звуке, а в тишине, что пришла следом. В этой тишине Карла ясно услышала собственное сердце – не просто биение, а неистовство. Оно не звало к бегству. Оно требовало остаться. Найти. Понять.
Панель вспыхнула искрами, обрушилась набок, обнажив тонкие переплетения проводов – и вместе с ними часть скрытого от глаз механизма. Зал вдруг изменился – не физически, но энергетически. Как будто с них сорвали завесу, и каждый камень, каждая линия на полу смотрели на них иначе – строже, жестче, словно вызывали на суд.
– Уходим! – Ларош уже тянул Лию за локоть, Карлу – за запястье. Но Карла обернулась.
На балконе – узкий проём между арками – стояла фигура. Высокая, в черном, силуэт без имени, без эмоций, без лица. В руках – винтовка с оптическим прицелом. Оружие, которое не стреляет просто так. Оружие, что помнит, в кого пуля была вложена.
Карла не узнала его сразу. Но тело – узнало. Диего.
Не имя. Зов. Предчувствие. Отголосок.
– Прекрати! – её голос сорвался с губ сам – не из желания спастись, а из необходимости быть услышанной. Не выжить, а быть узнанной.
Секунда – и всё остановилось. Даже пыль в воздухе застыла.
Диего медленно опустил винтовку.
Карла шагнула вперёд.
– Это не ты. Ты не стреляешь в живых. Ты стреляешь в тех, кто уже потерян. Мы не потеряны.
Его взгляд, холодный и точный, изменился. Лишь на миг. Он не улыбнулся. Не дрогнул. Только едва заметный наклон головы. Признание. Знак. А затем – исчез. Растворился в тени, будто знал, что скажет слишком многое, если останется.
– Кто это был? – прошептала Лиа, всё ещё стоя с вытянутым пистолетом, как будто готовая стрелять даже в собственную боль.
Карла не ответила. Не могла. Не хотела.
Слова могли разрушить то, что когда-то едва не спасло её.
Он был тем, кто учил её стрелять. Тем, кто однажды сказал, что никогда не пустит пулю в женщину, которую коснулся взглядом.
