– Что ты такое говоришь?
– Это связано с секретной работой, которой занимался папа, а он занимался как раз bacteria sapiens. Я позволила тебе прочесть дневник, потому что все это теперь утратило смысл.
– Как утратило? Как такое вообще может утратить смысл?
– Может, потому что bacteria sapiens больше нет – их погубил Чернобыль. Понимаешь, я все это вижу, но мне трудно объяснить словами… Ладно, попытаюсь. Короче, их разум был единым целым. Когда радиация внезапно уничтожила огромную биомассу – ту, что была вывезена на экспериментальную базу в район Припяти, – остальные не сумели выжить.
Губы ее искривились, в глазах мелькнула боль. Анвар растерянно покачал головой и потер лоб, как делал всегда, когда собирался с мыслями.
– Погоди, Танюша, но ведь экспериментальная база у нас в совхозе работает, и дядя Сережа с тетей Халидой проводят там исследования.
– Экспериментальный комплекс в вашем совхозе – филиал ленинградского НИИ. Дядя Петя, как директор этого института, ежегодно добивается для них финансирования, иначе папину базу давно бы прикрыли. Те люди, которые затеяли эту работу, ушли вслед за Брежневым и Андроповым.
– Но для чего дяде Сереже сидеть в совхозе, если там нечего изучать?
– Почему нечего? Они изучают грунт, местную флору и фауну – все это носит следы тысячелетий пребывания там бактерий-пришельцев. Но самих bacteria sapiens больше нет, они погибли, и я слышала, как они умирали. Я слышала их стон, их боль, их тоску, я и сейчас слышу какие-то отголоски, хотя понимаю, что их больше нет. Осталась только я – их попытка найти общий язык с человечеством. Ты ведь прочел и понял, чего они хотели, когда создавали меня? Я должна была дать начало расе, способной к взаимопониманию.
Уткнувшись в ладони, она зарыдала – горько и отчаянно. Анвар похолодел – прежде ему никогда не приходилось видеть слез Тани. Он отодвинул в сторону швейную машинку и, присев перед ней на корточки, попытался развести в стороны ее руки, прижатые к лицу.
– Таня, пожалуйста, Таня! Ну-ка посмотри на меня! Вот, уже лучше.
От заплаканных глаз по мокрым щекам разбегались черные полоски растекшейся туши, голос Тани дрожал:
– Это страшно, ты понимаешь? Спастись из гибнущей галактики, пролететь расстояние в сотни тысяч световых лет и найти гибель на ничтожной песчинке, которая вращается вокруг крохотной звезды! Великая цивилизация была уничтожена из-за глупых ошибок людей. Ты понимаешь, насколько мы недоразвиты?
– Конечно. А я самый недоразвитый из недоразвитых, посмотри на меня, – на лице Анвара появилась забавная гримаска, какие строят детям, чтобы их рассмешить, сердце его разрывалось от нежности.
«Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь? – думал он. – Танька, Танюшка моя!»
– Все я понимаю, – вытерев слезы, произнесла Таня своим обычным ровным тоном, – это ты не понимаешь, как нам будет тяжело. Тетя Злата предупредила меня, чтобы я скрывала от всех эту мою дурацкую способность – слышать чужие мысли. Даже папа ничего не знает. Однажды мне пришлось рассказать об этом твоему дедушке Рустэму, и он… я поняла, что он испугался. Ему стало страшно со мной, он попросил меня уйти.
«Я – не он. Пусть другие боятся, но моя душа принадлежит тебе, можешь лезть в нее, сколько тебе угодно – я весь твой. И ты знаешь, что это правда».
– Да пойми же ты, пойми, что это глупо! – оттолкнув Анвара, Таня вскочила на ноги. – Невозможно быть с человеком, который видит тебя насквозь!
