– Нет, – твердо ответила Таня. – Гостей и ресторанов не будет, свадеб и дворцов тоже. Мы зарегистрируемся в ЗАГСе, потом я вам куплю по мороженому. И все.
Лица Дианки и Лизы вытянулись, выразив искреннее разочарование. Анвар улыбнулся.
– Ладно, девчонки, выше нос! Сейчас просто нет времени – у меня в январе защита диплома, потом надо готовиться к экзаменам в аспирантуру. Ничего страшного, летом в совхозе закатим пир на весь мир. Да, Та-нюша?
Отведя глаза, она замешкалась с ответом – каждая поездка в совхоз «Знамя Октября» стоила ей невероятного нервного напряжения. Одной из причин этого была Фируза, третья жена Рустэма Гаджиева. Первый год после гибели сына она провела в Тбилиси у его вдовы, своей невестки Айгуль, но после окончания срока траура Зураб, дядя Айгуль, решил, что племяннице хватит скорбеть по неверному супругу. Он познакомил Айгуль с уважаемым, хотя и не очень молодым человеком – тоже вдовцом, – и через полгода сыграли свадьбу. В семье молодоженов бывшая свекровь оказалась лишней – ей на это не просто намекнули, а сказали открытым текстом.
Поначалу разобиженная Фируза устроилась работать дворником и переехала в служебное помещение – все тот же дядя Зураб любезно позаботился, чтобы его родственнице предоставили жилплощадь для проживания, – но мести душные тбилисские улицы оказалось ей не по душе. И, оставив метлу, в восемьдесят втором году Фируза вернулась в совхоз, хотя прежде обещала, что нога ее не ступит туда, где похоронена убийца сына. Правда, в свой старый дом, где был убит Ильдерим, у нее так и не хватило духа войти – третья жена Рустэма Гаджиева поселилась в бывшем доме Ильдерима и Айгуль.
Сам Рустэм, казалось, даже не заметил возвращения Фирузы, ни разу с ней не заговорил, глазом не повел в ее сторону, но она сумела примириться с дочерью и быстро восстановила прежний авторитет среди односельчан. К ее повествованиям о жизни своего замечательного мужа, «великого» Рустэма Гаджиева, прибавились рассказы об ученой дочери Халиде, втором зяте-профессоре и живущем в Москве внуке Тимуре – таком умном, что «профессора из университета сами просили его поступить к ним учиться».
Однако основным в репертуаре Фирузы было воспоминание о «злой ведьме», Наталье, сгубившей ее сына Ильдерима, при этом она не скупилась на злые реплики и колкости в адрес Тани. Третья жена Рустэма Гаджиева сама не могла понять, что ею руководит – неприязнь к дочери убийцы или ужас, испытанный в тот день, когда четырнадцатилетняя девочка так верно отгадала ее потаенные мысли. Во время своего последнего пребывания в совхозе Таню измучил рой неприятных ощущений и мыслей окружающих.
«Хорошо, что она не так часто сюда приезжает – неспокойно ее видеть, нет ли на ней какого проклятия?»
«Как бы какого несчастья не принесла».
«На мать непохожа, но кто знает – яблочко от яблони недалеко падает».
«В столице они, известно, все такие».
«Халида с Сергеем сейчас хорошо живут, спокойно, им, наверное, неприятно ее видеть – лишнее напоминание».
«Сергей, отец, конечно, ничего не поделаешь, но лучше бы ей сюда не приезжать».
В последний раз Таня гостила в совхозе в восемьдесят четвертом и тогда же твердо решила, что больше ногой сюда не ступит. Однако с тех пор прошло почти четыре года, разговоры и сплетни Фирузы должны были всем порядком приесться, а подробности событий далекого восьмидесятого постепенно стирались из людской памяти. Немного поколебавшись, она ответила Анвару:
