— После такого-то! А кто бы не испугался, Яннис?
— Какого? Ты же не боишься, вон, хотя и двоим была рада, — в паху опять стрельнуло, а Ева вновь заардела. — А-а, видимо, потому что все рано закончилось, — я ухмыльнулся.
Ей же не объяснишь, что тройнячок с Сэмом как-то сам получился… Ну, почти получился. Притрагиваться к этой темноволосой я вообще не собирался. Хотел всего-то как следует наказать нерадивую похитительницу. Да и Сэм вроде тоже. По крайней мере, мы с ним так изначально и договаривались. Он вообще так, чисто помацать ее для устрашения должен был да помурыжить недельку, чтобы было уроком.
…А увидев ее округлую попку, я не сдержался. Мне так захотелось самому наказать ее и выпороть.
А в итоге вон оно как обернулось… Нам двоим снесло башни при виде этого капитанчика. Что я, что он — оба голову потеряли. Что его, что меня перекрыло! Какое-то дикое наваждение в присутствии этой красавицы — такой манящей и беззащитной. Да и девочка-то нас сама захотела… А такое мужик чувствует! Это в воздухе витает, аж в затылке что-то искрится.
Ева размазывала капусту по ободку тарелки без особого интереса. А как по мне, борщ был на редкость вкусным. Мягкое мясо присутствовало не для галочки и таяло во рту, а овощи не хрустели. «Расхитительница» же гипнотизировала еду и не притрагивалась.
— Что? Сидишь и думаешь, почему я с тобой нежничаю? Почему мы с Сэмом не распластали тебя до сих пор и не выебли?
— Просто представила, как вы с ним целуетесь, — она дерзко взглянула в мои глаза, но попытка быть грубой не удалась дурочке. Только смех у меня вызвала.
— Допредставляешься, Ева… Потом пеняй на себя.
— И что будет? И меня изнасилуешь? Или без Сэма у тебя с этим проблемы? — крепко сжимая приборы, Ева продолжала сверлить меня взглядом. Видимо, после информации о расправе над неверной женушкой, в мозгах брюнетки соскочила какая-то шестеренка, отвечающая за инстинкт самосохранения. Да и поняла она меня слишком… неправильно!
— Я что-то не понял, ты по нему соскучилась? Откуда вдруг столько храбрости в этих крохотных кулачечках? Смотри-ка, аж пальчики побелели. Сейчас ручки твои онемеют, ложечка выпадет и кушать не сможешь, — я стал разговаривать с ней как с малым ребенком, чтобы она понимала, что ее выпады — не более чем лепет детский.
— Стало интересно, какие отношения у вас с помощником. Теперь я хотя бы понимаю, в чем именно он тебе помогает.
— Да ни фига! — да что она такая упертая-то? — Он медик, просто день ног и рук в качалке не пропускает, — пошутил я, намекая на внушительные мускулы Сэма. — Костоправ, мануал и все такое. Содействует мне в вопросе восстановления после одного неудачного финта.
— Какого же? — она изогнула бровь недоверчиво.
— На лыжах хотел покрасоваться перед друзьями, а в итоге красовался своей загипсованной жопой перед медсестрами в больничке, пока кости срастались. Мой тебе совет: если тебя подначивают на какое-то безумие со словами: «Что, слабо?», не слушай. В моем случае так и получилось.
Мои ноги и спина напомнили о том, как я «повеселился» в тот морозный и до ослепления солнечный день. Два взрослых детины, они же мои приятели Глеб и Влад надо мной ржали каждый раз, когда апельсины в клинику приносили. Еще и пафосно-то как — в авоськах. Придурки! Откопали же где-то!
— Так что, ты себе лишнего не придумывай про моего костоправа. И еще, Ева… А ты о себе ничего рассказать не хочешь, — я взглянул прямо в ее глубокие зеленые глаза, которые Ева тут же широко раскрыла. — А-а, капитанчик?
