Я медленно затарабанил пальцами по столу. До сих пор об этой девушке ничего дельного мне известно не было. Мой бывший тесть на славу постарался подчистить всю ее подноготную.
— Отчего же? — она вскинула бровку, которая тут же превратилась в острую пику. — Хочу. Хотя бы о том, что понятия не имею, как мне своему жениху в глаза смотреть после этого.
О-опаньки! А вот эта новость приняла неожиданный поворот. Ведь получается, что теперь я стал тем козлом, с которым этой девочке спать придется. То есть, изменять… Ну, че уж. Надо называть вещи своими именами: трахаться.
Ну, да по хер! Не я просил ее идти на этот риск. Знала же, к кому суется. Могла бы и мозгами своими пошевелить и отказать Алисе.
А что? Я даже рад. Ой, как рад, что эта брюнеточка угодила в свой же капкан. Давно у меня член таким бодрым не был. Рядом с ней я готов на подвиги и глубокие погружения двадцать четыре часа в сутки. Осталось лишь ночи этой дождаться… Как только встречу свою бывшую, обязательно пожму ей руку. Грех не пожать за такой-то страстный и откликающийся на ласки «подгон».
— Жених… — пробубнил я под нос и потер свой щетинистый подбородок.
Тот факт, что у этой «крыски», как я изначально думал о своей новой горничной, еще и жених есть, все-таки было не очень приятной новостью. А почему — куй его знает. По-хорошему, меня это волновать не должно было.
Хм… Если бы Ева сказала об этом в тот день, когда пришла устраиваться на работу, представившись Юлей, я бы подумал что-то вроде:
«Господи, а таких что, кто-то хочет? Или парень женится на ней по старой дружбе и тупо из жалости?» Но за этой невзрачной оберткой...
Я всегда думал, что девушки умеют перевоплощаться только в одну сторону, накладывая три килограмма румян и штукатурки. Вот, как часто бывает, засыпаешь с красоткой, а просыпаешься и думаешь:
«Е-мое! Что ты мне такое вчера подсыпала, что я ослеп на ночь?»
Но «расхитительница» даже перестаралась... Если бы не срочность и ее липовые рекомендации, я бы выставил эту страшилку и пригласил следующую кандидатку. Потому что Ева вырядилась как бабуська, у которой осталась одежда со времен перестройки, очечки свои огромные нацепила, за которыми половина лица пряталась, еще и гнездо это на башке из темных волосиков... Перестаралась... Ох, перестаралась... Настолько, что… чую, не дождусь я сегодняшней ночи…
— Ты понятия не имеешь, что я чувствую, Ян. И каково мне, — выпалила она и принялась за обед.
Я смотрел на то, как Ева нехотя ела и не мог понять — вроде же дослужилась до капитана, если конечно, не врет, а на вид-то ей лет тридцать от силы. Ну, тридцать один — и это потолок. Значит, умная должна быть. Как же она на Алисины сказки-то повелась? Вошла в положение «брошенки»? Или что это, женская солидарность? А то же ведь все мужики – козлы, а Алиса — это пресвятая «яжемамка», у которой деспот-муж отобрал ребенка.
В то время как Ева (уже) с аппетитом уплетала салат с теплой уткой, я все не мог «отлепить» от нее своих глаз. Ведь не любил же брюнеток. У меня тяга к ним пропала еще в детском саду. Как сейчас помню, была там одна… Высокомерная Глаша Прокофьева с черной косой до середины лопаток.
На фоне всех Кать, Маш, Андреев и Антонов мы с ней были как два бельма, которых родители назвали Глафирой и Яннисом . Ну, так, ради прикола. Но почему-то именно к ней тянулась моя наивная детская душа. А когда эта темноволосая ведьма сломала мой грузовик, все тут же прошло! И любовь, и дружба и мои «Мам, я на Глаше женюсь, мне кольцо нужно».
