В какой-то момент нервы Джорджа не выдержали и его прорвало. Он начал обвинять нас в ее смерти, во всех произошедших событиях, пытаясь спровоцировать драку. Затем, понося нас на чем свет стоит, он стал собирать вещи. Когда мы попытались его остановить, он достал непонятно как взявшийся у него пистолет и пригрозил застрелить любого, кто попытается идти за ним. С тех пор мы его не видели. Прошла неделя, а вертолет должен был прибыть только через две.
Мы больше не ходили мыть золото. Просто сидели в шалаше, механически отсчитывая время. Каждый час казался бесконечным, а минуты тянулись медленно, словно густой клей. Изредка готовили еду, заглушая голод. Через три дня Том отправился в кусты справить нужду и случайно наступил на змею. Смерть наступила быстро, хоть и мучительно. Он успел добежать до шалаша, задрав штанину. Острые зубы впились в колено, яд начал действовать мгновенно. Я честно пытался высосать яд. Его лицо исказилось от боли, тело стало содрогаться в конвульсиях, пока дыхание не прекратилось окончательно.
Оставшись один, я совсем потерял сон. Мне все время казалось, что кто-то крадется к шалашу. Каждое дуновение ветра, каждый шорох в траве заставляли меня все сильнее вжиматься в землю. Я забаррикадировал выход и так и лежал внутри оставшееся время, вздрагивая от каждого звука. Помню еще, в голове звучали странные голоса, будто лес разговаривает со мной, и я не мог избавиться от ощущения, что я не один в этой глуши.
– Почему тебя не забрал вертолет?
– Мы разминулись. Я отчетливо слышал в стороне шум винтов, но он был совсем не близко, как призрак. Компас оказался с дефектом – это я понял позже, когда возвращался обратно в лагерь. Он показывал что угодно, кроме верного направления. Поэтому-то я и пришел совсем не на то место, где нас высаживали и где должны были забрать. Сигнальные ракеты забрал Джордж, оставив меня без возможности обозначить себя.
Остаток дня превратился в мучительное ожидание, в отчаянную попытку обмануть себя, убеждая, что это была ошибка, что мой вертолет еще появится. Но надежда угасла вместе с дневным светом. Ночь принесла с собой сильный ливень, затопивший все вокруг. Утром я проснулся по щиколотку в воде, в колотящем ознобе. Я с трудом дошел обратно до шалаша, еле найдя дорогу и растеряв по пути практически все вещи. Лекарств осталось немного, да и помогали они лишь на короткое время. Запасы их быстро истощились.
Вероятно, я пролежал в бреду несколько дней, часы остановились без завода… Время перестало существовать и потеряло всякий смысл. Долго приходил в себя, в полубессознательном состоянии, цепляясь за мысль, что родные обязательно нас найдут. Мы не вышли на связь вовремя. Накинем еще день-другой. Но потом кто-то из родителей должен быть поднять тревогу, обратится в полицию, и нас начнут искать. Даже если все пойдет плохо, то максимум через две недели меня должны найти. Нужно только придумать, как подать сигнал, например, развести костер.
Я собрал в кучу много сухих листьев, веток, травы, накрыв заготовку от дождя пленкой. Разделил оставшуюся еду на три недели вперед. Получились крошечные порции, но с голоду умереть не должен был. К тому же я надеялся на отца Амелии, способного самостоятельно организовать поиски своей дочери, что сократило бы время моего пребывания здесь. Один раз, сходя с ума от безделья, я решил вернуться к добыче золота, и именно тогда я услышал шум мотора. Впопыхах я споткнулся, упал и уронил коробку со спичками в воду. Пока добежал до шалаша, взяв новый коробок, звук уже перестал быть досягаем. Вероятно, это был одномоторный самолет, пролетавший мимо по своим делам, не имеющим ко мне никакого отношения.
