Купец почувствовал, как сердце начинает биться быстрее. Он ничего не мог с этим поделать, хотя понимал, что тем самым выдает себя. Графиня тихо засмеялась.
Он перекатился на бок, мягко высвобождаясь из ее объятий, чтобы видеть глаза женщины.
— Брен…
— Знаешь, а меня так никогда еще не называли… — задумчиво сказала она. У меня есть информация, которая тебя заинтересует.
Он готовился выведывать любые полезные сведения по крупицам, собирать их в одну картину целыми лунами, а сейчас графиня вот так просто говорит о том, что готова поделиться чем-то, хотя даже не знает, кто он.
— Зачем ты это делаешь, Брен? — он не хотел, чтобы она поняла, что ему от нее нужна вовсе не близость, но, кажется, было уже поздно.
— Что ты видишь, когда смотришь на меня?
— Благородную графиню. Прекрасную женщину. Невероятно красивую и умную, — он завел ей за ухо спадающую прядь волос, напряженно вглядываясь в лицо. Она печально покачала головой.
— Я гожусь тебе в матери, Лиогерд. Хотя это ведь не твое имя, правда? Как тебя зовут по-настоящему?
Он молчал. Сердце пропустило удар. А гостья продолжала:
— Я прекрасно понимаю, что такого молодого и богатого мужчину, который может обладать любыми красавицами этого мира, просто не заинтересует такая, как я. Даже дождись ты смерти моего мужа и женись на мне, титул графа не получишь. Так чем же я могла зацепить тебя?
Он взял ее руку, медленно поцеловал каждый палец, чуть касаясь кожи языком, а потом опустил между своих бедер, чтобы она почувствовала: он снова готов.
— Мужчина способен врать как угодно, даже глазами, но одна часть тела не умеет лгать, Брен, — он навис над ее лицом, позволяя своему взгляду все сказать за него. Она не отказалась, приняв все, что он мог ей предложить. И лишь через лучину, отдышавшись, продолжила:
— И все же я знаю, что за все надо платить. А еще поняла, как могу это сделать. Я женщина, Лиогерд, но я неглупа.
— Зачем тебе это, Брен? — повторил вопрос он.
— Ты знаешь, что я родилась не в Империи?
Торговец нахмурился. Об этом он не знал, ему даже не приходило в голову проверить прошлое графини до замужества.
— Мы родились на одной земле, — улыбнулась она, вдруг переходя на вольмирский язык. — Родители выдали меня замуж в пятнадцать зим, я села на корабль и оказалась в совершенно чужой мне стране, которая за все время, проведенное здесь, не стала мне родиной, понимаешь? Может, если бы я была способна зачать, все сложилось бы по-другому. Но… — она печально вздохнула и пожала плечами.
Почему так щемит сердце? Как бы он хотел снова накрыть ее губы поцелуем и заверить, что ему от нее ничего не нужно, кроме нее самой. Но это неправда. А потому он мягко дотронулся щекой до ее виска и в самое ухо прошептал:
— Так что ты хотела рассказать?
***
Проснувшись, Исха долго лежала и вслушивалась в дом. Ни единый скрип или шорох не нарушал тишину. Она встала, на ощупь добралась до двери, потому что второпях вчера даже не захватила светильник, и снова прислушалась. Вроде все спокойно. То ли призрак ведет исключительно ночную жизнь, то ли просто затаился. Она глубоко вздохнула и сняла защиту с двери. На это израсходовала остатки силы.
Ведьма тихонько отперла дверь и высунула нос из своего укрытия. Уже рассвело, однако в доме стоял полумрак. Несколько шагов она сделала тихо, крадучись. Однако вскоре не выдержала и припустила прямо к выходу. Схватила плащ с крючка и, почти не останавливая движение, еще на подходе к выходу махнула рукой, отпирая засов. Да, приходилось использовать уже жизненную силу, но сейчас главное — покинуть злополучный дом.
