На войне как на войне. «Я помню» - страница 60

Личный состав 4-й батареи 1362-го зенитного артиллерийского Проскуровского Краснознаменного ордена Богдана Хмельницкого полка 25-й зенитной артиллерийской Карпатской ордена Богдана Хмельницкого дивизии РГК. Слева направо, сверху вниз: командир батареи Садрединов Р.З. 6-й справа. Чехословакия, апрель 1945 года

В Самборе моя батарея сбивает два самолета, командир полка говорит:

– Составь список, кто отличился.

Я это сделал и узнал, что меня представили к ордену Боевого Красного Знамени. И когда ответ пришел, все мои солдаты и офицеры в батарее получили награды, а мне ничего нет. Я прихожу к начальнику штаба полка, интересуюсь, в чем же дело. Вызывает меня замполит полка и говорит:

– Товарищ капитан, ты удивлен, что у тебя награды нет?

– Да, а что такое?

– Ваш наградной лист командующим фронтом не одобрен.

– В чем же дело?

– А разве вы не знаете, что всех крымских татар выслали из Крыма?

– Как выслали?! За что?

– За то, что они были на стороне Гитлера.

Ноябрь, 1944 г. Ну хорошо, только я-то здесь при чем, моя батарея немецкие самолеты сбивает. Вот так я остался без награды за сбитые немецкие самолеты. И все же я спросил его:

– Слушай, в чем дело, вы же меня знаете!

– Ну что я могу, вот такой приказ, – отвечает замполит. – Товарищ капитан, я тебя знаю отлично, и отношения у меня с тобой отличные, дружеские. Но приказ есть приказ.

Мне так обидно стало. И только тогда я узнал, что татар выселили из Крыма. Мы прошли через г. Старый Самбор, затем через Карпатский перевал вошли в Польшу. При пересечении государственной границы никаких торжеств не было. Тогда и пограничных столбов никаких мы не видели. Но я запомнил, что мы проходили мимо труб, которые шли из Советского Союза в Польшу. Ведь по пакту о ненападении 1939 г. мы поставляли в Германию нефть.

Прошли Польшу, Венгрию, Чехословакию. В начале мая мы узнали о том, что Гитлер покончил жизнь самоубийством, но немецкие войска продолжали сражаться, и даже когда немцы капитулировали 6–7 мая, моя батарея находилась на Моравских островах, в Чехословакии. Тогда мы вели бои с оставшимися войсками немцев, которые не подчинились приказу о капитуляции. И мы вели бои вплоть до 24 мая, только тогда для нас наступила окончательная Победа.

После капитуляции немецких войск в Чехословакии нас перебросили в Австрию. И вот, когда наша часть была уже в Вене, я командиру полка говорю:

– Слушай, война закончилась, дай мне отпуск, я поеду на родину, выясню, а то говорят, что всех моих выслали.

– Хорошо.

Дает мне увольнение, литером я приезжаю в Симферополь. Смотрю, никого нет из наших, татар. Останавливаю прохожего на вокзале, я в форме, в орденах, медалях, с собой наградной пистолет «ТТ», и спрашиваю его:

– Слушай, а где мирное население?

Он ничего не отвечает, я настолько разозлился, что пошел в здание НКВД, куда меня за газету возили. Там сидит лейтенант, я на него накинулся:

– Что такое? Как? Почему?

Он начинает юлить, туда-сюда, я выхватываю пистолет, думаю, застрелю его, сволочь. Вдруг мне дали команду:

– Кругом! Выйти из кабинета!

Я на автомате выполняю, выхожу. Сзади ко мне подходит какой-то человек, до сих пор не знаю кто, но не русский, и тихо говорит:

– Товарищ капитан, не надо! Такие, как вы, офицеры – крымские татары, два с половиной месяца приходили, требовали объяснить, почему их семьи выслали. Их всех посадили в автобусы и под Белой Скалой около г. Карасу-Базара расстреляли.