Это были его слова, в конце он посоветовал потихонечку уйти. Я оттуда поехал сразу в Москву, пришел в Министерство обороны, представился. Там меня прекрасно приняли, спросили, где я остановился, а я только прибыл на поезде и сразу в МО. Мне дали талончик в офицерскую гостиницу на Арбате. Я попросил выяснить, где моя семья находится. Через три дня прихожу туда, мне говорят:
– Ваша семья находится в Узбекистане.
Я еду на Казанский вокзал, чтобы сесть на 500-веселый, как он тогда назывался, поезд в Среднюю Азию. Приезжаю на вокзал, что там творится, люди, шум, гам. И вот я там познакомился с одним Героем СССР, по имени Суфик, он сам из Узбекистана, и он мне предложил:
– Капитан, давай на крыше поедем.
Мы привязали друг друга к трубам, которые шли по вагонам. У меня с собой дополнительный паек, деньги, все выдали на дорогу в МО. Тогда локомотивы топились углем, мы немного выпили и заснули. Просыпаемся, смотрю на него, смеюсь, дым на нас всю ночь шел, Суфик весь черный, а он на меня смотрит, смеется. Через шесть суток прибыли в Ташкент. Там нас обмыли, одежду продезинфицировали. Я стал дальше своих искать и нашел семью в г. Беговате. Они находились в землянках, причем рядом были пленные немцы, им дали хорошие здания, а крымских татар в землянки поселили. Когда я приехал, и увидели, что я офицер, все крымские татары собрались, бедная моя семья вся чуть в обморок не упала. Я там долго не был, в Фергане нашел домик, у меня на книжке было 36 тысяч, я их снял, купил домик, перевез туда семью. И обратно поехал служить, т. к. я еще был военным, демобилизовался только в 1946 г.
Таким образом, в конце войны на счету моей батареи было 17 сбитых немецких самолетов. Я закончил войну капитаном, командиром 4-й батареи МЗА 1362-го Зенитного артиллерийского Проскуровского Краснознаменного ордена Богдана Хмельницкого полка 25-й зенитной артиллерийской Карпатской ордена Богдана Хмельницкого дивизии РГК. Приказом Верховного Главнокомандующего тов. Сталина мне было объявлено 7 благодарностей: за взятие городов Проскуров, Станислав, Дрогобыч, Михальовце, Моравска Острава, Цешин и за успешное преодоление Карпатских перевалов. Во время войны был награжден: двумя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, за освобождение Украины орденом Богдана Хмельницкого и самыми дорогими мне медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».
Когда я прибыл в Узбекистан, меня сразу вызвали в спецкомендатуру, я прихожу к коменданту, он говорит:
– Давайте вас возьмем на учет как спецпереселенца.
– Как на учет?
– Ну так положено.
– Если у вас положено, если вы хотите получить мое заявление о том, что я хочу быть спецпереселенцем, вот, возьмите.
Каждый месяц шли на отметку, понимаете. Даже пытались награды отобрать, но я отказался, сказал, что не ими эти награды мне вручены. А наградное оружие, которое мне выдали партизаны Чехословакии, отобрали, дескать, мне не положено. Я отдал, мне это надо, с ними спорить. Для того чтобы из одного района в другой поехать, я должен был в спецкомендатуре взять разрешение. За самовольный выезд без разрешения могли дать 20 лет каторжных работ.
С такой несправедливостью я пытался бороться, написал письмо на имя тов. Сталина, когда оттуда пришел ответ, меня вызвали в МВД, показали резолюцию на письме: «на ваше усмотрение». Со дня прибытия в Узбекистан я включился в работу национального движения крымских татар, направленного на возвращение своего народа на родину. Заочно окончил кооперативный институт. Мне, как боевому офицеру, безоговорочно давали разрешение на выезд, я пошел на ответственную работу, ездил и в Москву, Ленинград, Алма-Ату. Был два года в Фергане управляющим областным медицинским снабжением, затем, с 1948 по 1984 г., – начальником Контрольно-ревизионного управления.
