На всю жизнь и после - страница 24

– Да, приятно. Добрый вечер, – женщина будто пришла в себя и стала боком в проеме, – заходите на чай иль кофе. Я оладки подогрею.

Борис бесшумно выдохнул и зашел в квартиру со словами:

– Ба, я и так у него много времени отнял. Человек занятой, ему пора уже. До завтра, Виктор.

– Доброй ночи, – сказал мастер и закрыл дверь.

Борис поспешно замкнул ее, а затем повернулся к бабушке, в глазах которой читалось недоверие.

– А почему ты не говорил, что на работу устроился?

– Ну-у, сама понимаешь. Решение приняли за один день. Собеседование и сразу трудоустройство. Ты ж знаешь, какой я у тебя умный.

– Да, дюже умный, раз тебя на работах дольше месяца не держат. Еще и директор татуированный весь, сидел бандит, – бабушка махнула рукой. – Да, все они бандиты. Не мог кого получше выбрать? Скажи ему завтра, что передумал, другое место нашел.

Пока она говорила, Борис, сидя на корточках, разувался, а когда поднялся, его лицо светилось добротой.

– Бабушка, насчет татуировок – модно сейчас их носить. Я все проверил, отзывы о нем только положительные, закон он не нарушал, а работать у него приятнее, чем где-либо.

Бабушка молчала, не меняя своего недоверчивого взгляда. Внук подошел к ней ближе, стал боком и выставил руку вперед, намекая, что хочет пройти. Они разошлись, но стоило ему повернуть дверную ручку, как бабушка спросила:

– Кем ты хоть работаешь? И что это за кусок пленки у тебя из-под майки торчит?

Тело не двигалось, а глаза бегали из стороны в сторону. Одна мысль не позволяла открыть рот: «Смогу ли я соврать?»

– Я буду его помощником. Принеси-подай, иди… иди принеси что… что-нибудь, – Борис оторвал кусок целлофана. – А пленка… он мне склад показывал.

– Опять тебя на склады потянуло, – недовольно проговорила бабушка. – Кушать будешь?

– А куда я денусь? – на выдохе сказал внук.

– Переодевайся и руки помой.

После ужина Борис лежал на кровати и подводил итоги. Кобра свернулась спиралью на его груди. Чувства были смешанные, как сметана и варенье, которые он ел на завтрак. С одной стороны, он беспомощен, как пассажир потонувшего «Титаника»: вокруг только ледяная вода беспощадного океана. Но, с другой стороны, он не один, есть какая-никакая коряга.

Бабушка без стука вошла в комнату. Кобра вмиг среагировала и приготовилась к броску. Старушка стояла и смотрела на внука. Видимо, вспоминала, зачем зашла. Она была похожа на пустынную черепаху с приоткрытым ртом, изрезанным морщинами. Наконец, выдала:

– А тебе ко скольки на работу?

– Не беспокойся, ба, я поставлю будильник. Обещаю, не просплю.

Бабушка расплылась в улыбке.

– Прям и побеспоко-о-оиться нельзя-я-я.

После того, как она закрыла за собой дверь, Борис начал обдумывать, что у нее на уме. Она же не может притворяться. Черная кобра на груди внука, его проводил человек с револьвером в руках, а бабушка, будучи в очках, не обратила на это никакого внимания.

Его размышления прервал сладкий и легкий, зефирный голос кобры:

– Я ж говорила, Хозяин, люди не могут меня видеть.

– Мысли читаешь?

– Не мысли, лицо – все на лице написано.

– Можешь выключить свет? – сказал Борис уставшим голосом, закрыл глаза и отвернулся от лампочки.

– Вам нужно обработать татуировку, а то…

– Не нужно. Она ж волшебная. Выключи, пожалуйста.

– Вы же не хотите, чтобы от меня осталось распухшее пятно, как у того в красном?

Глаза широко открылись, а вены на висках надулись. Борис вскочил с кровати и даже не обратил внимания на кобру, которая упала на ковер и сразу с ним слилась. Юноша по плечо просунул руку в узкий проем между стеной и шкафом и торопливо шарил там, куда бабушка точно не заглянет. Со всем необходимым он направился в ванную, а когда вернулся, посмотрел в бусинки глаз змеи и выпалил: