– Как дела, погода, что в мире?
На площадке между третьим и четвертым этажами курил мужчина лет тридцати. Борис подумал: «Не пропадать же добру, хотя меня и так заставят».
– Здравствуйте, – сказал он.
Мужчина смотрел в открытое окно и даже не обратил на юношу внимания. Борис ощутил легкую обиду, но подавил ее и продолжил спускаться. Запах сигаретного дыма его не раздражал, а наоборот разжигал желание сделать пару затяжек. Таким людям, которые курили в подъезде, он был даже благодарен, потому что мог свалить все на них, если бабушка учует.
Борис направлялся в свое тайное место для курения. Оно было в двух кварталах от дома, к счастью, по пути в салон Виктора, и представляло собой небольшое кирпичное здание без окон, с двойными дверьми – скорее воротами – из листового металла. Постройку подпирал забор, поэтому место было идеальным для контроля ситуации с обеих сторон. Обычно он ходил туда, когда наступали сумерки. Но теперь по ночам он домосед, а стресс придушить надо. Сверившись с часами – до десяти еще двадцать минут, – юноша стиснул губами сигарету, чиркнул спичкой и закурил. Почти каждые три затяжки он смотрел по сторонам, испытывая мнимое удовольствие. Когда заметил движение слева, чуть не подавился и спрятал сигарету так, чтобы ее можно было незаметно уронить на землю. Какая-то бабка увидела его и вильнула в сторону. Зудело в груди и горле. Он выдохнул, но дыма не было. Борис посмотрел на окурок, который случайно затушил о стенку, и сказал:
– Вот зачем я это делаю? Кайфа все равно никакого.
– И действительно, зачем это Вам? – сказал зефирный голос змейки.
Молодой человек проигнорировал ее. Сознание прояснилось, но подташнивало. Борис донес окурок до урны и по пути на новую работу грыз себя за курение. Затем перешел на бег и осуждение себя за постоянные опоздания. Грудь болела, дышалось тяжело. Настроение тоже тянуло вниз.
Борис прибыл в салон вовремя, прямо к открытию. Виктор сидел за стойкой ресепшена, как и при первой их встрече. От чувства ностальгии юноше захотелось снова попасть в тот самый день, развернуться и уйти: без татуировки, без угрозы для жизни, без правды о его происхождении, хотя он, по сути, до сих пор ее не знает. Но, увы.
– Доброе утро, – сказал Борис, протягивая руку. – Что у нас сегодня по порядку?
– Доброе утро, – ответил Виктор и пожал руку в ответ. – Начнем с самого главного – отношения к клиенту.
– Так, мы же остановились на том, что одержимых нужно мочить тем, чем придется.
– Ты же на работу пришел, вот и будем учиться работать. Все остальное после.
– Ручку и фирменный блокнот дадите?
Борис ухмыльнулся и поиграл бровями.
– Фирменный не обещаю, но когда полностью его забьешь, можно будет открывать свой салон, – ответил Виктор и положил на стойку оранжевую ручку с толстым стержнем и большой черный блокнот без картинок на обложке.
– Хм, круто. Хоть что-то не черное.
– Присаживайся, – мастер указал жестом на черный диван из кожзаменителя, который стоял в противоположном от стойки углу.
Борис со скрипом туда плюхнулся. Диван был очень мягким, юноша прямо утопал в нем, это и помогло ему расслабиться. Виктор бесшумно присел рядом, будто перышко на обивку упало.
– Начнем с самого важного правила, которое нужно записать и запомнить. Выдели его в рамку и поставь несколько восклицательных знаков. Итак: «Клиент – это Бог». То есть, тебе нужно, несмотря ни на что, спокойно воспринимать его или ее действия. Держи себя в узде. Если сложно, представь водную гладь и расслабься.
