Открыв глаза, Борис увидел деревянный пол перед собой и полукруг желтого света, окруженного непроглядной тьмой. Клейкий сон неспешно ослаблял хватку. Щелкнувшая в голове мысль о пробуждении в незнакомом месте выдрала его из сонного состояния. В панике взгляд начал прыгать по сторонам, ударяясь о границы светового круга. Он сидел на стуле, его руки были за спиной, как ни странно, в удобном положении, а прямо над ним ярко горела лампочка. При попытке встать ноги не сдвинулись с места, будто нервы перерезали: ни единой судороги или спазма, полное неповиновение.
Буйная фантазия молодого человека начала вырисовывать общую картину происходящего – его похитили, накачали дрянью, связали и либо продадут, как товар, либо используют в качестве игрушки. Дыхание начало учащаться, было слышно, как оно сбивается, заполняя тишину комнаты. Помещение не пропускало шумов открытого мира за пределами его стен. Густая тишина и возможное нахождение пленителей неподалеку сдерживали Бориса от криков о помощи, которые скопились комом в горле.
Звуки туфель на плоской подошве мягкой и размеренной походкой двинулись в его сторону. Первым в круг света вторгся деревянный стул, а затем и его хозяин – татуировщик. Одежда на нем была прежняя, даже рукава подвернуты так же, будто юноша от него и не уходил. Мужчина поставил стул задом наперед и уселся напротив Бориса, уставившись на него привычно каменным выражением лица.
– Вы! – протянул Борис.
– Виктор, – спокойно произнес мастер.
– Зачем вы меня похитили, связали, держите здесь?! – кидал обвинения юноша, высвободив комок истерики, скопившийся у него в горле.
– Ты сам пришел, ты не связан и можешь уйти в любой момент, – проговорил Виктор своим пустым, безэмоциональным голосом, передразнивая темп собеседника.
Борис почувствовал, как немеет и пульсирует нижняя губа, и не заметил, что его рот непроизвольно открылся. Он никогда не страдал приступами лунатизма, да еще и для совершения таких масштабных походов – салон был в четырех кварталах от его дома.
– Я повторюсь, ты не связан, так что можешь сесть нормально, – сказал Виктор, выставив руки перед собой. Правая ладонь была раскрыта, а вот левая что-то сжимала в кулаке.
Юноша пришел в себя и на мгновение сосредоточился на своих руках, они были такими же непослушными и предательски бесчувственными, как и ноги. Он дал им команду хотя бы внахлест упасть ему на колени, что они незамедлительно сделали.
– А это тогда что? – спросил он. По голосу было слышно, что на место страха пришла наглость.
– Не знаю, затекли, наверное, – ни голосом, ни лицом татуировщик не показал насмешку, но такой интонации определенно не хватало. – Я знаю, что лунатиков нельзя будить, пока они ходят во сне, поэтому я просто за тобой приглядывал, – пока Виктор говорил, он искал что-то в телефоне, а затем показал экран Борису.
Одинокий стул был окружен кругом света на фоне непроглядной тьмы. Блондин с красным пятном на голове размеренно входит в кадр, трогает сиденье промакивающими движениями и садится, сведя руки за спиной. Его глаза стеклянные и безжизненные. В одно мгновение они захлопнулись, шея ослабла, а голова повисла, слегка покачиваясь. Для Бориса увиденное было дикостью, которая никогда с ним не происходила. Он решил не вдаваться в подробности, а любыми способами попасть домой.
