Читать онлайн Екатерина Юрищева - Наблюдатели. Роман

Пробуждение от трёхлетнего сна начинается постепенно. Сознание возвращается медленно и лениво. Ты словно поднимаешься со дна глубокой подводной расщелины на поверхность. После полнейшей, тотальной тьмы в пространстве вдруг начинают появляться вибрации и световая рябь. Затем слух начинает фиксировать отдельные шумы, и постепенно складывает их в смутно знакомые звуки. Голоса, стук, скрипы. Потом включается зрение. Очертания плывут и изменяются в простейшей монохромной гамме. И только потом включается тело. Оно заявляет о себе сильнейшей судорогой и болью во всех членах. Адреналин заставляет сердце биться сильнее. С каждым ударом сердца тело становится менее прозрачным. Примерно минута – и я снова видим для окружающих. С уходом судороги уши снова слышат, глаза видят, запахи врываются в сознание. Последнее – весьма неприятная побочка, о которой всегда забываешь… Вонища. Страшный смрад, вынуждающий встать и привести себя в порядок.

Осматриваюсь. Чердак. Да, помню, как я сюда забрался, чтобы отключиться. Три года назад здесь было уютнее. Сейчас – хлам, птичьи перья. Из маленького окна мягко стелется полоска лунного света, от которого больно глазам, разучившимся смотреть.

– Жэка, это ты? – где-то поблизости, из-под вороха тряпок послышался хриплый голос. Я попытался выдавить из себя звук, получился сухой кашель. – Я не слышал, как ты пришёл, – продолжали говорить со мной грязные тряпки.

Я разразился адским кашлем. Три года сна в этом гадюшнике оставили в моих лёгких след из пыли и прочей дряни. Даже не хочу знать, какие хороводы водили вокруг моего тела Жэка и его приятели. Пытаюсь подняться. Тело не слушается, и я безвольно плюхаюсь обратно.

– Жэка, – ты чё, захворал? – беспокоятся тряпки.

– Порядок, – отвечаю я, и с удивлением отмечаю, что голос почти не изменился. Медленно, скрипя, словно старая коряга, встаю на четвереньки. Тело нехотя повинуется. Каждый раз после пробуждения я боюсь, что не смогу встать. Опираясь на какую-то рухлядь, принимаю вертикальное положение. Загребая ногами и запинаясь, двигаю в направлении люка. Там лестница. Выход. Мне туда.

Я спускался целую вечность, зависая над ступенями, присаживаясь на них. На четырёх конечностях, как учат малых детей. Этажом ниже был ремонт. Здание, где я пробыл в анабиозе три года, было на капремонте. Видимо, мой приятель с чердака пробирается туда ночевать, когда никого нет. Я брёл по оставленным строителями рекреациям. В одном из помещений нашёл ржавую ванну. Из крана капала вода. Я жадно пил её, затем сбросил одежду и встал в коричневую от времени ёмкость. Холодный душ взбодрил тело и прояснил ум. Глаза стали лучше видеть, я отчётливее стал различать предметы вокруг – инструменты, вещи рабочих. Взял спецовку, комбинезон, висевший на гвозде, вбитом прямо в деревянную оконную раму, и заляпанные краской ботинки.

Для Наблюдателя ситуация всегда складывается благоприятным образом. Я знаю точно, что моей жизни ничто не угрожает, я всегда найду средства к существованию и ресурсы для осуществления своей миссии. Это не первое моё пробуждение, и, скорее всего, не последнее.

Сейчас важно вернуть телу привычную подвижность и силу, а для этого нужно безопасное место и еда. И я побрёл. Вперёд. Интуиция Наблюдателя обострена до предела, я ей доверяю. Улица, освещённая фонарями, была мне незнакома. Я не знал, сколько сейчас времени, но в домах почти не горел свет. Пару кварталов шёл не останавливаясь, пока не увидел вывеску на арке, ведущей в подворотню: «Мини-отель «Шестое чувство».

Ноги сами понесли меня в темноту арки. «Мне туда», – пришла мысль. Я оказался у двери с табличкой. Моё отражение смотрело на меня из зеркальной поверхности стены. Выглядел я отвратительно, на мой взгляд. Мне было все шестьдесят или семьдесят. Притом шестьдесят в не лучшем их варианте. Для мужчины это не возраст, а скорее сумма прожитого опыта. Но я был очень плох. Редкие отросшие в неопрятную шевелюру волосы. Истощённое, исчерченное морщинами лицо. Опущенные, покорные плечи.

Ребят, спите по девять часов, не больше! Живите, двигайтесь! Три года беспрерывного сна – это ад для тела.

Но я Наблюдатель. А значит, так должно быть. Наблюдатель просыпается в преклонном возрасте. Видимо, это высший замысел – мы должны быть стариками, отдавашими ситуацию на попечение молодых. Мы видим мир через пелену, не имея сил активно включиться в его процессы. Мы, словно уставшие пожилые люди, уступаем дорогу тем, кто может, делает, берёт на себя ответственность. С этим трудно смириться. Когда я засыпал, мне было двадцать девять. А сейчас главное – как можно реже смотреть в зеркало. Я вернусь в свой возраст по мере набора информации о мире. Это немного успокаивает.

Я нажал кнопку с надписью «Ресепшн». Дверь открылась. Девушка бегло оглядела меня. «Ну да, выгляжу не очень… заходите через пару лет, когда восстановлюсь», – подумал я.

– Вы же сантехник? Нам сказали, что аварийка только утром будет. Пойдёмте, я покажу, у нас труба течёт.

Я покорно потопал за провожатой. Труба действительно текла, я перекрыл воду и сообщил, что тут надо покопаться до приезда «наших». С ходу сочинил легенду, что ребята приедут с инструментами, а я пока подежурю, так сказать, принесу себя в жертву – на случай, если рванет. Героя, меня то есть, накормили, и я принял вахту до утра около благословенной трубы. Я заснул сидя, и на этот раз мне снились обычные человеческие сны. В них я блуждал по пустому городу. Кто-то заботливо укрывал меня тряпками и звал: «Жека, пора!»

Проснувшись теперь, я был уже гораздо бодрее. Электронные часы на стене показывали 6.15 – пора было двигать, пока ребята из аварийки не начистили мне пятак за помощь в отключении всего дома от водоснабжения. Уходил я тихо, оставив на память о себе ботинки, испачканные в краске, и комбинезон на лямках. На мне были линялые джинсы и свитер, которые я нашёл в шкафчике, в комнате для персонала. Под скамейкой в душевой стояли потрёпанные, но добротные кроссовки, мне они были немного великоваты, но однозначно лучше предыдущих говнодавов.

Камеры отеля? Плевать. Через год я буду выглядеть моложе на десять лет. Всем алоха, ребята!

На улице было совсем светло. Фонари погасли. День осторожно протискивался в город сквозь монументальные бока каменных домов, высвечивая солнцем одну улицу за другой. Автомобили начали активный движ. Люди едут на работу. Как же я соскучился по дневному свету! Какой сегодня день недели? Хотелось бы знать. Какой сейчас год, прикидываю в уме, прибавляя три.

Через полчаса движения по принципу «сапоги дорогу знают» я вышел к площади. Там готовилось какое-то масштабное событие, шла разгрузка сценического оборудования, монтировались огромные рекламные конструкции. Здесь что-то будет. Интуиция Наблюдателя вывела меня в правильное место! В таких местах по обыкновению царит суета, горят какие-то сроки, здесь легко затеряться и удобно устроиться, потому что всегда нужны руки. Я шёл между занятыми своим делом рабочими. У вагончика-бытовки грудой валялись сигнальные жилеты.

– Ну что, ребят, теперь я с вами, – поставил я в известность коллег по цеху, надевая ультраяркую тряпку.

Мне не дали опомниться. За спиной прозвучал командный голос начальницы:

– Папаша, чего прохлаждаемся? Там парни ограждения ставят, – она показала в сторону, где работяги снимали с грузовика металлические трубы, потом посмотрела мне в глаза и добавила: – Я слежу за тобой, будешь сачковать – вылетишь мигом.

Я подобострастно кивал, бормотал: «Будет сделано, всё записал, упал-отжался». И тут в висках появилось забытое ощущение – лёгкая вибрация. Начальница думала о том, что жрать по часам – это мучение. Она ощущала себя собакой, которой рубят хвост частями. Вроде как без хвоста она станет ценнее, но блин, почему так больно? У начальницы был чёткий план избавиться от лишнего веса, который мешал нравиться мужчинам. Она трогательно уговаривала себя подождать до следующего приёма пищи: «Моя милая, потерпи. Сейчас отправим старикана работать и заточим бананчик. Грёбаный ЗОЖ! Хочу нормальной еды…»

Я отвёл глаза, чтобы прекратить контакт, и побрёл к ребятам на разгрузку. Я начинал вникать в особенности мира, за которым должен наблюдать три года. Я снова в деле.

Несколько часов работы над площадкой для велопарада пролетели незаметно. Моя удача помогла мне найти новых приятелей и спланировать свою ближайшую жизнь.

Мишкач, молодой парень с огромными плечами качка, предложил мне пойти к нему сменщиком в охрану. Ему частенько надо было отлучаться, а на КПП всегда должно быть два человека. И, насколько я понял, неважно каких – главное, чтобы присутствовали кепка и бейдж охранника.

«Ну давай, дед-пердед, соглашайся! – зудело в моих висках. – У меня жизнь, молодость, всех денег не заработаешь!»

– Тихонечко посидишь на КПП, погреешься, посмотришь телевизор, – соблазнял громила. – Да не бойся ты, я в паре с Василичем работаю, вместе вам не скучно будет.

Аккуратно, по крупицам, стал собираться мой архив обстоятельств и судеб, та самая объективная история, которая должна быть записана на общемировой процессор. Мой опыт – путь с чистого листа, что я должен пройти в этом времени. Родителями и другими важными для меня людьми во мне заложены моральные нормы, не имеющие срока годности. Сейчас я такой как есть, проснувшийся в 2022-м Наблюдатель. Я исполняю условия контракта, по истечении которого смогу жить среди людей, и, возможно, наконец обрету покой. Мир живёт по своим правилам, причины большинства событий мне не ясны, я спал, долго спал. Незнание причин делает оценку честнее.

Я смотрю на жизнь и вижу поступки людей, фиксирую их, но не разделяю. Я просто рядом, я наблюдаю. Возможно, поэтому все Наблюдатели просыпаются старыми? Не уверен, но когда гляжу на своё – и одновременно не своё – старческое лицо, думаю, что это способствует выполнению моей задачи. Когда человек стар, он смотрит на всё отстранённо. Его не терзают страсти, он не верит заверениям политиков. Он смотрит поверх этого, его не запутаешь. Старому человеку абсолютно точно известно, счастлив он или нет, хорошо ли живёт его семья. Он наблюдает. Но это моя гипотеза.

Монтаж площадки благополучно состоялся. На смену монтажникам пришли волонтёры в ярких футболках и кепках. Поток людей наводнил площадь. Полным ходом шла регистрация спортсменов-бегунов. На сцене трудился диджей. Из мощных динамиков разливались гулкие вибрации, заставляя толпу двигаться в одном ритме. Выбрав себе хорошую точку обзора, я погрузился в наблюдение. Я скользил взглядом по лицам людей. Глаза, встретившиеся с моими, открывали мне мысли, словно оставленный на видном месте ключ от сейфа с драгоценностями.

Бегунов сменили велосипедисты. Толпа разбавилась разношёрстным двухколёсным транспортом. Экипировка участников вызвала моё любопытство. Народ готовился к заезду заранее, продумывал детали. Я навёрстывал трёхлетний прогул – интересно, насколько изменился мир, пока меня не было. Ментальный эфир фонил нетерпением и ожиданием старта.

Я захотел поехать – на самом деле мне тридцать два, из них я суммарно проспал шесть лет. Вернуть бы себе молодость как можно скорее! Слиться с толпой, зарядиться её энергией и силой – мой способ почувствовать себя лучше. И да, я буду наблюдать, буду собирать свой архив, буду объективен. А пока мне нужны пара колёс и Удача Наблюдателя.