А ещё её лицо выглядит смутно знакомым.
Возвращаюсь в реальность, только когда на плечо падает тяжёлая ладонь отца, который зовёт меня знакомиться с Авериными; молча киваю, потому что в голове – сплошная пошлятина, и вряд ли я сейчас способен выдать хоть что-то членораздельное.
Мы медленно движемся сквозь толпу в сторону зеленоглазой ведьмы, которая однозначно меня приворожила; рядом с ней уже материализовались оба Аверина, и мне не понравилось то расстояние, которое было между ней и Авериным-младшим. Точнее, его вообще не было; это заставило меня мысленно зарычать, но я прекрасно понимал, что у меня нет на это права – возможно, девушка пришла на вечер в его сопровождении.
Я замер в аккурат напротив неё; девушка сначала мазнула по мне взглядом, а потом вернула его обратно, принявшись усиленно сканировать моё лицо. И чем дольше она это делала, тем сильнее блестели от еле сдерживаемого гнева её глаза. А когда они стали полыхать открытой яростью и ненавистью, я наконец понял, почему её лицо кажется мне знакомым.
В голове тут же воскресли воспоминания четырёхлетней давности.
Бутылка «Блэк Бакарди», снег, туман в голове...
Глухой стук чего-то тяжёлого о капот моей машины...
Визг шин по асфальту, когда я втопил педаль тормоза в пол до упора...
Чья-то ладонь, с размаху впечатывающаяся в мою щёку...
И пара чистых зелёных глаз, полыхающих неприкрытой яростью...
Которые вновь находятся слишком близко, обжигая искрами ненависти, что летят в разные стороны; я снова чувствую на своей щеке фантомную боль от пощёчины, прозвеневшей в ночной тишине целую жизнь назад, которая словно прошла мимо меня.
И даже несмотря на это моё тело слишком остро на неё реагирует.
– Ты! – шипит она сквозь плотно стиснутые зубы.
Ну вот, кажется, вечер перестаёт быть томным...
А я-то боялся от скуки утухнуть.
Прежде чем она успела устроить скандал при целой толпе свидетелей, Аверин-младший подхватывает её под локоть, боковым зрением сканируя присутствующих, чтобы склока не дай Бог не вышла за пределы нашего небольшого круга. И пока я следую за ними через зал в сторону выхода, а затем по коридору до самого конца – какие же по уровню громкости у неё голосовые связки? – в голове вспыхивает мысль о том, что мои родители до сих пор не в курсе, что четыре года назад я сбил человека. И вот сейчас всё это дерьмо всплывёт наверх, и...
Короче, сейчас будет жарко.
Всю дорогу девушка умудрялась оборачиваться в мою сторону и испепелять меня взглядом, от которого у меня – нет, не тряслись поджилки, хотя именно этого она, скорее всего, и ждала – а вот о том, что не прихватил с собой пиджак, чтобы прикрыть им сейчас компрометирующее меня возбуждение, пожалел. У меня была охренительная возможность лицезреть её обнажённую спину, которая сейчас пошла красными пятнами от гнева, но по-прежнему магнитом притягивала мои руки. Пришлось корчить из себя невозмутимость и, спрятав кулаки в карманах, максимально скрыть свою оплошность. В полной тишине было слышно лишь шуршание одежды и цокот тонких шпилек по кафельной плитке; девушка по-прежнему была на буксире, иначе давно расцарапала бы мне лицо – сомневаться в этом не приходилось. Между нами стеной полыхало пламя, и мерцали искры, угрожая спалить всё вокруг, и я невольно задумался, была ли она и в постели такой дикой кошкой?
Аверин толкнул тяжёлую дверь цвета тёмного шоколада и бесцеремонно впихнул туда девушку, на лице которой мелькнуло виноватое выражение – до тех пор, пока она снова не посмотрела на меня. В этот момент я наглядно понял значение фразы «как пультом щёлкнули» – клац, и она снова полыхает праведным гневом. Пока она прерывисто дышала, я вбирал в себя каждое движение её тела. Ну ладно, я пялился на её грудь, которая вздымалась от каждого вдоха, и так и манила содрать верхнюю часть платья и примерить её в свои ладони.
