Интересно, они идеально поместятся в них?
Чёрт, в моей голове были совершенно не подходящие обстановке мысли; я буквально раздевал глазами её хрупкий стан, и она определённо понимала это. Ну или в моих глазах полыхала настолько откровенная порнография, что это заставило девушку злиться на меня ещё сильнее. Несостоявшийся убийца её отца хотел трахнуть её прямо при свидетелях – вряд ли это располагает к нормальному общению.
Короче, чтобы отвлечься от вида её офигительного тела и не менее крышесносного взгляда, я обвёл глазами окружающую обстановку. Судя по длинному стеклянному столу в центре комнаты, бутылки с водой, расставленные напротив каждого стула и огромные панорамные окна мы находились в переговорной.
Очень символично и ни разу не саркастично, ага...
– А теперь объясни мне, какого чёрта здесь происходит? – подаёт голос Аверин-младший, и я без труда улавливаю в его интонации сталь.
Девушка переводит взгляд на него и вновь выглядит слегка виноватой.
– Прости, Богдан, – слышу её голос и понимаю, что ещё чуть-чуть – и моих жалких потуг не хватит, чтобы скрыть своё желание, потому что пах уже начал болезненно ныть. – Ты просто не знаешь, что сделал этот ублюдок.
Мои глаза удивлённо распахиваются: а у неё есть зубки, чёрт меня дери!
Правда, её последние слова заставляют напрячься не только меня, но и моих родителей тоже, а это не сулит ничего хорошего.
– А если бы я не успел? – шипит Богдан. – Ты чуть не сделала нас всех посмешищем в глазах общественности!
Она снова смотрит на меня; встречаю её взгляд спокойно, потому что у меня в принципе нет причин переживать: всё, что мог, я для её отца сделал, и в итоге он по-прежнему ходит на своих двоих. Я ни в коем случае себя не оправдываю, но ведь я тогда не скрылся трусливо с места происшествия, а взял на себя всю ответственность за то дерьмо, которое сам же и заварил. Ну а то, что родители не в курсе... Так ведь я их психику берёг! То есть, материну психику, потому что узнай она, что я натворил – истерила бы последние четыре года. Хотя после сегодняшнего вечера она, скорее всего, так и сделает, и я ближайшие лет десять буду слушать лекции на тему, какой я безответственный сукин сын...
– Он чуть не угробил моего отца на своей тачке! – взрывается девушка.
И в помещении повисает оглушающая тишина; мне даже кажется, что я слышу дыхание каждого из находившихся в этой комнате. А после открылась дверь, и в переговорную вошли... её родители.
– Что за консилиум? – спрашивает отец проснувшегося моими стараниями вулкана.
А потом он натыкается взглядом на меня – как и его супруга; и если женщина поджимает губы, демонстрируя мне своё презрение, то Игорь Александрович наоборот протягивает мне руку, за которую я хватаюсь автоматом.
Вот честно, не знаю, чем я заслужил такое его отношение ко мне, как, видимо, не понимали этого и его жена с дочерью – всё же, я чуть его на тот свет не отправил, а он мне руку пожимает. Да и лицо его совсем не выглядит злым, презрительным или хотя бы недовольным – он будто старого друга встретил.
Пока девушка сбивчиво рассказывает, что именно я сделал четыре года назад, я стою спиной к своим родителям, но мне совершенно необязательно видеть их лица, чтобы понять, что они в глубоком шоке, и мать держится на честном слове, чтобы прямо сейчас не дать мне отповедь. Я вижу, что девушка будто заново переживает ту ночь, и вспоминаю, что в жизни так быстро не трезвел после бутылки рома. На лице Аверина-младшего появляется выражение, граничащее между сомнением и шоком, потому что от него тоже не укрылось, что Молчанов смотрел на меня без ненависти.
