Наглец - страница 17

Чёрт, как же зовут его дочь?

Алиса? Милана?

– Полина! – возмущённо вздыхает Молчанов, а я мысленно щёлкаю пальцами, без труда запоминая её имя. – Зачем вспоминать то, что давно прошло?

– Действительно, – цедит девушка сквозь зубы. – Давайте вообще забудем тот больничный ад, через который прошла наша семья, пока тебя превращали обратно в человека!

Пока они грызлись каждый за своё мнение, я ловил высокомерный взгляд Богдана и спиной улавливал флюиды недовольства родителей – и за то, что сделал, и за то, что не сказал им об этом.

Ну о’кей, беру свои слова назад – верните мне обратно то застойное болото, которым была моя жизнь...

_____________________________________
Мне тут напомнили про визуализацию героев, так что вот – огонь_Костя и льдинка_Полина))))

4. Глава 3. Полина

Девочки, огромное спасибо за поздравления и слова поддержки - мне безумно приятно, что Вы по-прежнему остаётесь со мной!))) Очень надеюсь, что со временем Вы, как и я, поймёте, что Полина совсем неплохая - просто она забыла, каково это - быть обычным человеком)))

Всех обнимаю))))
__________________________________

Не знаю, почему так остро реагирую на его присутствие. Ещё со времён школы я перестала давать себе поблажки – училась держать эмоции в узде, контролировала чувства, чтобы никто даже не догадывался о том, что на самом деле происходит внутри меня. А высший свет со своими утончёнными манерами и нормами поведения не прощает ошибок, подобных той, которую я сегодня допустила. Ты либо умеешь держать себя в руках, повелевая миром, либо даёшь волю эмоциям и не имеешь ничего. Я успела насмотреться на нищету и прочувствовать на себе всю «прелесть» оскорблений за семнадцать лет жизни, так что мне хватало мотивации работать над собой.

И вот я второй раз за всё это время теряю над собой контроль – и оба раза выпадают на те моменты, когда рядом находится этот наглый засранец. Я уже молчу про то, как он смотрит на меня – будто мы одни, и он в любое мгновение готов наброситься. Это ещё сильнее выводит из себя – я ведь почти замужняя женщина и явно старше него, а мальчишки меня не привлекают совершенно.

Луна мягко светит в окно сквозь щель в портьерах, в которую я выглядываю, пытаясь успокоиться и прийти в себя; сейчас, в стенах родного дома было легко не поддаваться эмоциям, не видя наглого лица. Чувствую, как слегка подрагивают кончики моих пальцев от нахлынувших эмоций; вспоминаю давно забытый рефлекс потянуться за сигаретами, которых у меня нет, и вряд ли Богдан будет столь любезен, чтобы позволить мне снова начать курить, потому что это тоже одно из многих табу для меня. Единственное, что я могла делать весь оставшийся вечер – это молча испепелять Матвеева взглядом, от которого ему было ни горячо, ни холодно.

Мне не понятна реакция отца на встречу со своим несостоявшимся убийцей – жал его руку так, будто они всю жизнь были знакомы, и не было того жуткого ДТП, после которого он чуть не остался инвалидом. И ещё мне не понятно, почему на меня все взъелись за мою реакцию – что я, по-вашему, должна была ему на шею кинуться? Или спасибо сказать за то, что чуть не сделал меня наполовину сиротой? Я знаю, что чуть-чуть не считается, но и отмахнутся от произошедшего тоже не могу.

Если бы я заметила хоть долю раскаяния на его лице, возможно, не возмутилась бы настолько сильно; но он выглядел точно так же, как и папа – будто ничего не было. А раздевать меня глазами в присутствии моего почти что мужа – вообще «верх приличия»...