Наглец - страница 19

Или идиотизма?

Вижу, как во двор заворачивает жёлтая машина с шашечками по бокам, и демонстративно разворачиваюсь к ней лицом, не удостоив Матвеева ответом. Впрочем, это не помешало ему выйти из машины, не глуша мотор, и стать рядом, спрятав руки в карманах пальто.

– Быть может, ты дашь мне второй шанс, и мы всё начнём сначала? – тихо спрашивает он и, развернувшись ко мне лицом, протягивает руку. – Привет, я Костя.

Фыркаю – детский сад, да и только.

– Для таких игр найди себе подружку в яслях, – сухо роняю в ответ на его улыбку. – А меня оставь в покое. Нас с тобой ничего не связывает и связывать не будет, так что не вижу причин что-то в этом менять.

Его рука медленно исчезает из поля моего бокового зрения, и мальчишка тяжело вздыхает – именно мальчишка, потому что так легче его игнорировать.

– Мне правда очень жаль, что тогда так вышло. Я ведь сделал всё, что мог, чтобы исправить ситуацию...

– Это была твоя прямая обязанность – исправить то, что ты сам же и натворил, – не сдерживаюсь от сарказма и тут же себя отчитываю – контроль! – Не нужно говорить об этом так, словно ты тогда сделал нам всем одолжение.

К концу моего ответа такси как раз подъезжает к нам, избавляя меня от необходимости говорить что-то ещё и тем паче выслушивать очередные извинения, которые всё равно не повернут время вспять и ничего не исправят.

Правда, в машине не сдерживаюсь и бросаю взгляд в зеркало заднего вида – Матвеев по-прежнему стоит на тротуаре с хмурым лицом, провожая глазами моё такси. Пытаюсь порадоваться тому, что у меня хоть немного получилось его задеть, но почему-то это совершенно меня не радует; на самом деле я чувствую себя ещё хуже, чем было вчера вечером.

Чёртов Матвеев, весь день испортил!

К счастью, работа всегда с успехом выбивала из головы все ненужные мысли; стоило мне переступить порог офиса, как я забывала даже собственное имя в круговороте постоянных поручений, организаций встреч и проверок документов. Приближался мой законный отпуск, и я всё свободное время посвящала тому, чтобы максимально решить все вопросы сейчас, а не оставлять их на попечение очередной ничего не соображающей идиотки, за которой я потом снова буду всё переделывать, отвлекаясь лишь на еду и сон.

С Богданом мы практически не пересекались, но если мне везло встретить его в коридоре, он удостаивал меня только хмурым взглядом, который мне совершенно не нравился. Не знаю, сколько бы мы так играли в гляделки, если бы ближе к концу вечера я не влетела в его кабинет, демонстративно повернув ключ в двери. Бо всего лишь поднял вопросительно бровь и, сцепив пальцы в замок на дубовой поверхности стола, откинулся на спинку кресла.

– В чём дело?

– Прямо с языка вопрос снял, – ворчу в ответ. – Чем ты снова недоволен?

Богдан вздыхает, потирает пальцами переносицу и отводит взгляд к окну.

– У нас появились некоторые проблемы с нашими партнёрами из-за твоей вчерашней выходки, – спокойно произносит он, но за напускной способностью проскальзывают нотки стали. – Матвеевым крайне неудобно за то, что сделал их сын Бог знает когда. Они хотят компенсировать нам наши финансовые вложения в их проект и дальше продолжить без нас.

Хмурюсь.

– Хорошо, и что здесь такого? У нас много других вариантов, куда вложить эти деньги. Не вижу здесь никакой проблемы.

Аверин хмыкает.

– Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях, – жёстко произносит он, и я чувствую внутри горечь от лёгкого укола обиды. – Ты знаешь, чем для нас всё это обернётся? Заголовками в газете «Миллионер пожалел своих денег на помощь детям»! Здесь речь идёт не только о тебе и твоих чувствах! Мы говорим о целой империи, которую отец создавал не один десяток лет; о деле, которому я отдаю все свои силы; об имени и авторитете, которые мы сделали себе сами и подтверждали годами. И я не позволю капризной девочке послать коту под хвост все наши старания только за то, что она обижена. Повзрослей уже наконец, Полина! И, если это всё, можешь быть свободна – у меня ещё куча дел.