Нам больше нравится ночь - страница 26

Когда дело дошло до Нюты, переминавшейся с ножки на ножку, будто ей куда надо, Санька, вконец измотанная от грохота собственного голоса, сумасшедшим эхом метавшегося по залу, прервала пытку. До неё дошло, что она, видать, что-то упустила. Нахмурившись и яростно оглядывая задыхающихся запаренных девиц, Санька внезапно приступила к редкостному удовольствию – начала толкать речь.

– Эдак никуда не пойдёт. – Мрачно толковала она козлу. – Эдак мы никогда норматив не сдадим. Вот что…

Она повернулась к детям и от непосильного напряжения нахмурила хороший широкий лоб, напоминавшей Кире страницу из цветных приложений к прошлогоднему учебнику. Цвет, увы, обещал желать лучшего, но изображение древней мозаики всё же позволяло разглядеть молодого царя, тёзку училки.

– Прыгать с умом следует. В природе как прыгают? Как обезьяна, скажем… а то и птичка… все по-своему… придумайте себе, кто как будет прыгать и вообразите, стало быть…

– Рыбки тоже прыгают. – Сказал кто-то, почувствовав, что Санька не серчает, а искренно жаждет, чтобы они все попрыгали через этого отвратительного козла.

Санька, слегка ополоумевшая от неудачного урока, совершенно не по-взрослому изумилась:

– Да?

– Лососи, когда на нерест идут – Пояснила девочка. Это была пышная Катя Смуглых. – Нам на уроке Тамара Марковна рассказывала.

Санька хмыкнула.

– Ах, Тамара Марковна. Ну, что же. Прыгайте, как рыбки.

Она показала рукой на забывшуюся и весело смеявшуюся Нюту. Та, повинуясь бешеному окрику и цепляя спортивные туфли за мат, нехотя поплелась к разбегу.

Потоптавшись и отдувая пряди волос, девочка опрометью бросилась к козлу, и – никто засмеяться не успел – легко, почти не коснувшись, перемахнула через него.

Лиля на подстраховке только губы выгнула.

Ошарашенная Нютка смотрела вокруг себя, не зная, будут ли её ругать…

Санька вдруг захлопала в ладоши, как ребёнок.

– Как птичка! – Вырвалось у неё. – Ишь, Тарасик.

Она даже похорошела. О да, персонал шкрабов в старой гимназии в городе на берегу великой реки, недаром числился на отличном счету в генеральной инспекции. Знала ли Санька или в её институте не преподавали постулат «учитель умирает в ученике», но она всегда словно бы и впрямь обмирала от удовольствия, когда видела успех ученицы.

Опомнившись, она буркнула с напускной суровостью:

– Ну, добровольцы?

Кира подняла руку и неторопливо подошла к разбегу. Тщательно упомнив все движения Саньки, она почти пошла к козлу, ударила об него руками и сама не поняла, как оказалась по ту сторону.

Санька сияла.

– Можете, ежли захотите. Прямо как обезьяна.

Девочки хихикнули, но Санька так свирепо посмотрела на них, что смех обморочно увял. Взгляд Саньки остановился на Лиле.

– Подружки вы, кажется. Ну, давай, нечего на подстраховке прохлаждаться.

Кира подошла и заняла Лилино место.

Рыжая направилась к разбегу танцующей походкой, как на прогулочке по набережной. Не получится у неё, с тревогой подумала Кира.

Лиля постояла на месте, небрежно поглядела на подруг и вдруг с такой скоростью, что по залу не успевая, дико метнулась тень, бросилась к козлу, будто хотела пробежать сквозь стену. Кира потом не могла вспомнить, коснулась ли она руками козлиного крупа, так заморочно выглядел прыжок. Ещё ей показалось, что Лиля не была похожа сама на себя – точно это кто-то другой промчался по залу и прыгнул, извиваясь высоко в воздухе гибким и очень сильным телом. Что-то чужое успела усмотреть Кира в Лилиных движениях, как если бы внутри у той раскрутилась чёрная пружина.