Напарники - страница 8

Девушка во все глаза разглядывала хозяина дома. Салемон оказался человеком годов сорока пяти-пятидесяти, весьма представительной внешности: широкоплеч, высок и вообще ладной для своего возраста фигуры. Прямо скажем: приятен собой. Но совершенно очевидно, его это обстоятельство не слишком занимало. К своему облику мужчина относился с аккуратностью, однако, без педантичности и самолюбования. Да, прямо говоря, чихал он местами на красоту, предпочитая эффектной модности удобство. Вон, одни растоптанные, видимо, очень любимые домашние туфли чего стоили. На фоне добротного, вполне симпатичного халата и кипенно-белого шейного платка они, признаться, смотрелись чудовищно.

Совершенно седые волосы, длиной, вероятно, до плеч, где идеально приглаженно, а где и вольными вихрами окружали породистое, гладко выбритое лицо и уходили в хвост. В общем, не как у Энштейна, а как-то складно, гармонично.

В ярко-синих глазах, окружённых веером лучистых стрелок, свойственных людям часто улыбающимся, светились недюжинный ум и здоровое чувство юмора. А также совершенно мальчишеский задор, неистребимый в подобных натурах даже с годами. И тут же их могли сменить мечтательная рассеянность, вкупе с воодушевлением, близким к озарению.

Как, вы спросите, Ксю успела рассмотреть и отметить столь тонкие детали за считаные секунды? Точно такими были глаза её отца. А над ними - богатые густые брови с парой самых длинных упрямых волосков, прямыми копьями выпадавших из общего строя, которые Ксения всегда подстригала отцу отдельно.

И ещё эта улыбка – подкупающе трогательная, почти детская, противостоять которой не мог никто.

В душе дочери защемила, зашевелилась тоскующая память.

- Милая, как ты себя чувствуешь? – Салемон, виновато поджав губы, присел рядом с Ксенией, взял за руку, заглянул в лицо.

- Госпожа Ксанна, вы рано поднялись с постели. – не слишком строгим, однако, явно тренированным командирским тоном негромко отозвалась дама, - Вам следует поберечь себя, набраться сил после всего… - властный голос женщины предательски дрогнул, а в глазах блеснула влага. - … случившегося. – закончила фразу она и нарочито немного приподняла подбородок, как бы одёргивая себя от проявления нахлынувших эмоций.

Женщина была немолода, но очень хороша особой зрелой привлекательностью. Худощавая, среднего роста. Безупречная осанка добавляла ей стати. Люди с такой «поставленной спиной» всегда кажутся выше других – сутулых, даже если едва достают им до плеча. Благородная, ничем не приукрашенная седина собрана в аккуратную причёску. Платье тёмно-синего цвета – строгое, однако, не лишено продуманного изящества. Глаза большие, серые, в уголках заметно тронуты морщинками. Как и губы, сложенные в необыкновенную, едва уловимую улыбку. Наверное, именно эта улыбка придавала её лицу выражение приветливой доброжелательности и неприступности одновременно. Это была Дама. Прямо вот так, с большой буквы «Д». Старой школы, закалённой породы. Ксюша даже залюбовалась, мысленно прикидывая, кого же она ей так сильно напоминает. Не внешне, образно:

- Мэри Поппинс в старости?

Нет, не было в Эмме Поппинской надменности. Только глубокое, с первого взгляда читаемое чувство собственного достоинства (не путать с превосходством).

- А! Точно! Как же её?.. М-м-м… вот же, на языке вертится… Госпожа Минерва Макгонагал, кажется. Вроде так звали «завуча» Хогвартса из «Гарри Поттера».