– Блины – моя слабость. Хочешь, в мед макай, хочешь – в сметану.
– А мама любила с икрой. Даже слюнки текут…
За столом много шутили и много смеялись.
Саша буквально заразился веселым настроением подруг, поэтому, с удовольствием налегая на угощение, довольно раскованно и бесшабашно парировал кокетливые колкости и игривые поддразнивания девчонок. Как единственному мужчине в языкастой женской компании, ему пришлось держать оборону за всех парней. Он запросто включался в разговор, все больше удивляя Веру: «Кажется, истукан оживает, да и Клара сегодня необычно разговорчивая».
Саша настолько расслабился в этой по-домашнему теплой обстановке, что поздно заметил сверлящий взгляд Веры, которая, подперев рукой подбородок, откровенно его изучала. В этот момент он вдруг почувствовал себя лишним: «Как заноза в указательном пальце», – промелькнуло в голове. Нестерпимо захотелось закурить.
– Мне пора, – заявил Саша.
Задерживать его не стали. Клара пошла проводить. На пороге он на прощание обнял ее:
– Какая ты сегодня…– В распахнутых глазах было столько обожания, что Саша запнулся. – Пока! – поспешно отстранился от девушки и вышел на мороз.
Вьюга сквозняком швырнула в лицо Клары пригоршню колючего снега, заставив немедленно закрыть дверь. Прежде, чем вернуться в комнату, она провела рукой по щеке. Она не плачет – это просто тают снежинки…
Порыв вьюжного ветра заставил поднять воротник, опустить уши шапки, поглубже спрятать нос в шарф. Двое мужчин шли по улице. Их фигуры то и дело исчезали в снежном вихре.
Через полчаса Саша понял, что стоит на вокзале. Растерянно озираясь, вошел в полупустой зал ожидания и, выбрав свободное место, устало опустился на скамью. Слишком много вопросов, требующих прямых и честных ответов. Захотелось купить билет. Домой. В Ленинград. Он всегда считал, что уехать – это единственный способ избежать проблем.
В свое время в полной решимости порвать все связи с прошлым, жить без волнений и суеты, он подался на север, но что-то пошло не так. Выходит, цель оказалась ложной?
Саша сумел приспособиться к непростым условиям жизни в провинциальном городишке, вообразив себя одиноким волком. Никто толком не знал его. И до сих пор закрытость парня не привлекала к нему людей, а лишь порождала всевозможные слухи, например, что он убежденный холостяк, или, того хуже, опасный преступник. Та же ведьма Верка однажды так и заявила:
– Я знаю, что ты судимый.
– Это – домыслы.
– Судьи так не считали, наоборот, дали срок, может, и условный.
– Можешь верить, чему хочешь.
Саша резко вздрогнул, когда его взгляд неожиданно выхватил из билетной очереди строгий профиль молодой женщины.
«Нет, не ведьма, – ухмыльнулся он и машинально протер глаза. – Привидится же такое, хотя сегодня она была вполне миролюбива».
Само собой возникший перед глазами образ Клары возродил незаконченный внутренний спор.
– Как быть, как изо дня в день выносить ее присутствие? Она сводит с ума своей наивностью и собачей преданностью.
– Нечего притворяться перед самим собой – девушка тебе нравится уже тем, что не похожа ни на одну из твоих знакомых, вся такая искренняя, живая.
– Всего лишь нравится. Ни о какой любви не может быть и речи, нет нужды загонять себя в капкан амурного бреда.
– Признайся, еще ни одна женщина не внесла в твою жизнь столько светлых тонов.
– И что, теперь молиться на нее?
