– Елена. Елена, это Вероника Олеговна, хозяйка.
– По возрасту, дочь?
– Вероника Олеговна, в какие времена мы живём!… Жена она мне, пока гражданская.
– О, тэмпора… Кстати, сто пятьдесят лет назад это было нормой. Времена-то, похоже, возвращаются, – говорила хозяйка, наливая чай в фарфоровые кружки. – Значит, вам Василий нужен. Вот только вынуждена я огорчить вас, нет его.
– Да, это огорчительно. Надеюсь, с ним…
– О, цветёт и пахнет! Работа, голубчик. Угнали их часть в командировку. И недалеко, в соседнюю губернию, а сроков не сказали. Прямо среди ночи вызвали, третьего дня. Так что, извиняйте. Телефона-то его нету?
– Нет, к сожалению. Дома записан, но книжку в дорогу не взял.
Хозяйка встала, взяла с холодильника записную книжку в дорогой кожаной обложке, полистала:
– Вот, запишите, надо будет, созвонитесь. А вы, Леночка, угощайтесь пирожками, вечером от скуки напекла, что одной делать, только по хозяйству, всякой ерундой занимаюсь! А вы служите, или тоже по дому?
– Служу, – улыбнулась Баньша. – Только какая теперь служба с этими самоизоляциями, вирусами… Учитель я, младшие классы. Когда в школу теперь допустят? Обещают к первому сентября с эпидемией управится, кто-ж его знает.
– Бросьте, придумали эпидемию! Что хотят, то и воротят. Распустилось нынешнее правительство! Я, правда, самодержавия не застала, но отец мне порассказывал, и маменька, пока жива была…
– Сочувствую…
– Бросьте! Всё идёт своей дорогой, все уйдём…
– Значит, всё у вас в порядке, Вероника Олеговна?
– Что мне сделается, Геночка. Грех хвалиться, но я ещё, ого-го! А, то! – как говорят в Адессе.
– Да, я помню, вы жили там некоторое время. Но, мне интересно вот что. В последнее время, особенно в связи с вирусной пандемией, а ещё и кризис, девальвация… мы с Леной проводим вроде социологического исследования. Вы как думаете, общество примет все эти изменения? Ведь сколько частников разорилось, сколько работников лишились возможности зарабатывать…
– Перестаньте, Геннадий, старой чертовке уши загружать! Всё я понимаю. Вы хотели с Васей поговорить, а я человек полностью прошлого века, я сейчас уже и не разбираюсь ни в политике, ни в терминологии. Когда страна победила в Великой войне, я надеялась, что возвращается Великая Россия. Но нет, победил партийный дух. Он разделил народ на две части, на тех, кто управляет, и тех, кто в стаде. В одних он высвободил единоначалие, в других стадность. Нынешние цари – а их много в одной упряжке – загнали страну в капкан. Но и они сами там-же. На заграницу надеются? Заграница к русским уважительно относилась сто лет назад, чуть побольше. А сейчас мы для них, что старая дойная корова. И вымя пустое, и шкура дырявая. Не найдут они там пристанища, да и жить им сколько осталось? Ведь в страхе существуют, разве это жизнь, с их мешками денег? А ведь можно и на зарплату хорошо жить, не боясь ничего, она у них – официальная – не в пример нашей! Это вот и есть вирус наш российский, бездумное сребролюбие. Бездумное и безумное.
– Полностью согласен. Да и каждый здравомыслящий человек в стране думает так-же. Но от нас это уже не зависит. Я и о другом хотел спросить. Вы в последнее время, вот, буквально два-три месяца ничего странного не замечали? Я хочу сказать, не о каких-то перегибах, а о сущности. Изменения реальности, так это сейчас говорят квантовые физики.
– Барабашек?
– Ну… я не сказал-бы так гиперболически…
