Наши лучшие дни - страница 37

Венди все ждала: когда же она скажет спасибо? Так и не дождалась.

– До свидания, – бросил Джона и пошел в гостиную. Ну правильно – надо же было точку поставить.

– Счастливого пути, – процедила Венди.

Но, когда Вайолет, развернувшись, направилась к двери, Венди почувствовала удушье. Броситься вдогонку, вернуть. Венди сдержалась. Щелкнула за сестрой замком и обернулась. Джона сидел на диване – прямо, будто палку проглотил.

– Будь как дома, – сказала Венди с минимумом радушия.

Джона пару раз моргнул и расположил локоть на подлокотнике.

– Молодец, – похвалила Венди. – Ощущение, что ты здесь с пеленок живешь.

Джона оценил – чуть улыбнулся, вызвав у тетки головокружение.

– А вы богатая, – констатировал Джона, пощупав диванную обивку.

Венди села напротив:

– С чего ты взял?

Впрочем, отрицать было бы глупо. Продав их с Майлзом дом, Венди выбрала для жизни апартаменты в пентхаусе. Шаблонная хайтековская роскошь – панорамные окна, ослепительный лаконизм белых поверхностей со стальными вкраплениями. Стерильно и холодно, как в операционной. И до известной степени утешает.

– Ну вон же на полке «Властелин колец», первое издание.

– Похвальная наблюдательность Ты, как я погляжу, у нас книгочей. «Властелин колец» принадлежал моему мужу.

– Значит, ваш муж богатый.

– Есть мнение, что давать подобные характеристики бестактно.

– Но это же правда.

– Мой муж был богат. – В горле вдруг пересохло. – Сейчас он мертв.

Перед следующей фразой Джона выдержал паузу не более секунды:

– Вот и выходит, что вы богатая.

– Я материально обеспеченная.

– Вайолет тоже богатая.

– Ну да. Она приняла правильное решение, когда выбрала себе в мужья адепта сухих овсяных завтраков.

Джона вытаращил глаза.

– У Вайолет богатый муж, – пояснила Венди.

– А родители ваши богатые?

– Вот заладил. Других слов не знаешь?

– Они добрые?

Венди чуть подумала:

– Ничего. Со своими заморочками. – Не успела произнести – устыдилась. Встала, прошла к подставке для винных бутылок. – В смысле, да. Добрые. Очень хорошие. Они тебя полюбят. – Взяла одну бутылку, скользнула взглядом по этикетке. Снова повернулась к Джоне. Оказывается, он все это время глаз с нее не спускал. – Что смотришь?

– Откуда вы знаете?

Венди стала шарить в ящике стола – куда штопор запропастился?

– Про что?

Жаль, никто не предупредил Венди, насколько порой утомляют беседы с подростками.

– Про полюбят.

– Они всех любят.

– Не бывает таких людей, чтоб прямо всех любили.

– Ты, Джона, чертовски, катастрофически прав.

Пробка, извлекаемая Венди, вышла с характерным «оп». Парень смутился, и Венди по дороге к буфету за бокалом скроила улыбку.

– Шучу. Они тебя полюбят, потому что ты их внук, а они, родители мои, – коллекционеры детей с садистскими наклонностями. Высшее счастье для моих отца и матери – наблюдать, как на податливом, я бы даже сказала, плавком челе очередного отпрыска проступают их собственные генетические изъяны.

– Чего-чего?

Венди предприняла третью попытку:

– Мои родители жаждут с тобой познакомиться.

– Вы прямо сейчас вино пить будете?

Она взглянула на часы. Конечно, четырех еще нет, но день-то длинный выдался.

– Мои родители слишком рано нас на свет произвели, да и с количеством переборщили. Но в целом они славные люди. Милые. Отзывчивые. Слушай, а тебе разве не хочется обо мне узнать? Или о доме вот об этом? Да мало ли о чем!

– От чего умер ваш муж?

Венди неудачно глотнула, вино попало не в то горло, вызвало приступ кашля.