— Ох, и отжёг ты красавчик. Это просто кошмар. Скандал будет! Дворяне порвут сначала меня, чтобы добраться до тебя, а потом и твою красивую мордашку на клочки. Мне будет сильно жаль моего красавчика.
Она не выглядела сильно расстроенной, что настораживало и меня и старого полугнома. Поставила бутылки на тумбочку и обернулась, кокетливо:
— Ну я пойду, мой чемпион? Развлекайтесь. Буду поздно вечером. Не шали и береги силы. Пафнутий, на улицу его не выпускай, пока пыль не уляжется.
Дверь опять распахнулась и в комнату вошёл он. Точнее, тогда я ещё не знал, что это он. Коротышка в цветных штанах на подтяжках, ярко подкрашенные глаза, лысина с завитыми и лакированными волосками вокруг неё. Иван Бочка собственной персоной.
— Это чё тут происходит на ваших Аренах! — закричал он со старта, размахивая тростью с набалдашников в виде хрустального шара.
Это у них мода такая на трости здесь или это его большой микрофон?
— Иван Васильевич... — начала Марлена. Пафнутий согнулся в три погибели и голову руками закрыл, а я наблюдал с исследовательским интересом на это всё.
— Иван Васильевич поменяет профессию, если увидит ещё один такой бой! Это что такое было, молодой человек?
Он смотрел на меня и ждал ответа.
— Что?
— Что, что, — скривился он, — необразованное нечто, которое умеет только кулаками махать и руки в непотребных жестах скрещивать. А о будущем думать совсем не умеет! Ты зачем непристойные жесты аристократам крутишь, дурак?!
— Молодой, — почти прошептал Пафнутий.
— Что? Что ты говоришь, старик?
— Молодой он. Глупый. Прости его, благородный князь.
Бочка оглянулся и захлопнул дверь.
— Тише ты. Я сам знаю, что князь.
— Непутёвый он. Сгоряча так поступил, князь. Не наказывай его.
— Хватит шептать, ты чего молчишь, Марлена? О, винишко.
Он отодвинул старика и прошествовал к бутылкам, косясь на меня.
— Сам налью.
Мы молча смотрели на то, как он обращается бутылкой и бокалом, предложить никому не предложил, выпил, как стопарь водки, и вздохнул.
— Хорошо, но мало. Мне ещё вечер вести. Короче, не пугайтесь, я всё придумал. Публике бой понравился. Ненависть подогрела их эмоции, как бензин, и даже такой простенький поединок смотрелся шикарно. Парня можно оставить. Его не тронут, но ближайшее время на глаза аристократам я бы на его месте не показывался. Бой за боем мы будем разыгрывать карту классовой ненависти. Это будет твоя фишка. Все будут тебя ненавидеть и желать проигрыша. Будут делать ставки на поражение и болеть за противника. Пока ты будешь выигрывать, будешь цел. Потом придумаем, как выкрутиться. Ничего, перезагрузим твою карму.
Ну пока — революционер. Не благодари, спасибо потом скажешь с чемпионских гонораров.
Он со вздохом поставил бокал и вышел, пока Пафнутий не переставал кланяться, а я улыбаться. Дверь опять открылась и закрылась. Две пары глаз сосредоточились на моём потном теле.
— Помыться мне можно или так и будете осуждающе смотреть?
— Оставь его, Пафнутий. Пусть выпьет вина и отдыхает — он заслужил. А силы ему вечером понадобятся.
Проказница подмигнула и вышла, поманив старика. Арена гремела, ведущий объявлял новый бой. Пафнутий скривился и погрозил мне кулаком с зажатым набалдашником трости в нём. А потом они ушли.
«Наконец-то» — облегчённо простонал Чибик и, выскользнув с пояса, змеёй пополз к двери, обвился вокруг ручки, прислушался и взлетел.
Я оставил его кружить по комнате и ушёл наконец-то мыться. Пусть разминается, друг, а то совсем закостенеет в одной форме.
