Почему эта мысль так тревожна? Потому что мой первый поцелуй муж украдет до свадьбы? Оттого, что это сделает именно он?
Или потому, что я хочу, чтобы это случилось?
— Николас, — выдыхает, и меня пробирает дрожь от ощущения горячего дыхания.
— Что?
— Зови меня Николас, Кейтрин. Ненавижу формальности.
— Но я не могу…
Слова не остановили его. Прикоснулся губами — осторожно, без давления. И я четко уловила приторный запах, свойственный одной способности дракона.
Меня просто прошибает осознанием. Околдовывает.
Бессовестно околдовывает, применяя драконью силу!
Подлец!..
Я резко отшатнулась, а он отпустил, будто и не собирался удерживать. Дыша тяжело, часто, я уставилась на него с неверием и… не выдержала.
Звук хлесткой пощечины разорвал мнимую тишину.
Шок на лице генерала сложно передать словами. Но судя по реакции, его нечасто били женщины. Если вообще били.
— В следующий раз, господин, — прошипела, стискивая кулаки и игнорируя мрачность его взгляда, — когда изволите применить на мне драконью силу, вспомните, что я тоже отчасти дракон и все прекрасно чувствую!
Оставив его в потрясении, я ворвалась в комнату и второй раз за день захлопнула перед его носом дверь.
6. 5. Любимая женщина. Николас
Я не желал применять силу притяжения. Тем более на своей невесте.
У нас должны быть доверительные отношения, несмотря на холодный расчет. Выгодное сотрудничество — вот каким я видел наш брак.
Но кто ж знал, что девица окажется упрямее своего брата и деда? Неделя бездействия приведет к двум неделям, а потом сам не замечу, как пролетят два месяца, ведь девушка явно намеревается пустить меня в постель лишь после свадьбы.
Я не могу столько ждать. Слишком ценно время, и каждый пропущенный день может привести к роковой ошибке. Меня предупредили. Так зачем рисковать?
Да, применение драконьего очарования — сверхнаглость. Но клянусь чешуей: в тот момент рядом с дико смущенной, растерянно хлопающей ресницами и затаившей дыхание девушкой я не контролировал силу. Невольно отдал ей бразды правления, и та едва не привела нас к победе, почти убедила невесту покориться.
Если бы только не проклятое драконье чутье.
Признаюсь, я знал, что с наследницей Дома Льда будет далеко не просто. С женщинами в принципе все сложно, но когда в ее венах течет кровь дракона, можно смириться с мыслью, что она не подчинится с такой же легкостью, как человек.
Кейтрин де Остид не сдастся. Пожалуй, это я тоже понимал, когда решил предложить ей руку и помощь. Именно поэтому я заключил с ней выгодную для нас обоих сделку, а не принялся добиваться своего, переступая через ее желания.
Ранить девушку вовсе не хотелось: ей и детям пришлось пережить немало лишений и угроз. Мысль о женитьбе с леди Остид возникла, по правде говоря, задолго до смерти членов ее семьи, а после это стало еще и острой необходимостью, чтобы оказать ей и ее родственникам поддержку.
Но Лиам, ее почивший брат, желал сестре отнюдь не брак по расчету, а союз, где основой послужила бы любовь. Потому я и бездействовал — наивно надеялся, что из сотни претендентов ей удастся отыскать кого-то милого сердцу.
Это было чрезвычайно глупой надеждой.
Кейтрин не искала любви. Она яро искала защиты, и все ради осиротевших детей. Никто не справился бы с этой задачей лучше, чем я, как бы самовлюбленно это ни звучало.
Теперь их безопасность моя прямая обязанность. А ее — подарить мне одного-единственного наследника. Боги! Ну неужели я так много прошу?
