На другой же день после горячих споров Сергей ринулся в районное сельхозуправление просить списанные комбайны, принадлежавшие ранее совхозу. Это предложение внесли рабочие: «Руки есть, починим».
Вернулся хмурый, ни с чем – отказали. На вопрос Степана кинул зло:
– Ответили, что не положено, уже проданы на металлолом.
– Кому? – удивился Степан.
– Это как с тем трактором, Стёпа, я же тебе говорил, найдутся желающие.
В трудах и хлопотах пережили зиму. Люба, жена Сергея, узнала, что работать под одной «вывеской» с разными паями нельзя, произойдёт путаница в бухгалтерии и юридически не по закону. Степану тоже пришлось оформить своё ЧП. Назвал он его «Надеждой», в честь жены. Друзья шутили: «Веры» не хватает.
Готовились к посевной.
Весна наступила дружная, подняли зябь, отсеялись. В кои-то годы никто не стоял над душой с планом, со сроками.
Степан работал с небывалым энтузиазмом: он хлебороб – хозяин на своей земле! Само собой решилось то, что он, как и прежде, выполнял роль механизатора: тракториста, комбайнёра, механика по совместительству. Сергей решал вопросы агрономии, снабжения, сбыта, руководил работами. Люба в бухгалтерии, Надя занялась полевой кухней – всё по рангу и ранжиру…
И вновь земля одарила щедрым урожаем, не помешали даже затяжные дожди перед самой уборочной страдой. Хлеб не полёг. И только установилось вёдро, дружно принялись за уборку. Хороший результат вселил надежду, рабочих нашлось с лихвой. На место заведующего элеватором вызвался Анатолий Юрьевич, прежде работавший здесь. Вернулся и весовщик – всякому дело нашлось.
За щедрым обедом мужики галдели, с радостью встречали агронома, если он случался на полях:
– Сергей Сергеич, бери нас всех в долю! А чего ушами хлопать, чего ждать? Кому надо, уже смотались из деревни, а нам-то доживать.
– Бери, Сергей Сергеич, верой и правдой будем служить, лучше, чем при советах.
Степана радовало настроение людей, он с удивлением смотрел, как хмурится друг, в чём-то сомневается.
Всё полетело прахом по мановению чьей-то «лёгкой» властной руки.
То ясное утро началось в обыденных заботах. Сергей, как обычно, рано появился на токе: богатые бурты пшеницы на укатанном дворе уже радовали глаз – Стёпа почти всю ночь молотил на комбайне.
Женщины с деревянными лопатами ждали погрузчик, элеватор работал на полную мощность. На весовую въехала очередная гружёная машина. Едва она съехала, поравнявшись с Сергеем, следом бойко проскочила чужая легковушка-иномарка, резко затормозила с разворотом, подняв пыль. Все, как заворожённые, глядели на машину, в которой незамедлительно распахнулись сразу четыре дверцы. Вышли чужие люди. С передних сидений явно крутые, новые русские – качки. Волосы коротко стрижены ёжиком, чёрные кожаные куртки, несмотря на тепло, затемнённые очки, белые кроссовки. Играя крутыми мышцами на груди, лениво шевеля квадратными челюстями со жвачкой за щеками, двое вальяжно направились к Сергею. Не поздоровавшись, тот, что сидел на пассажирском сиденье, в брезгливой гримасе вывернув челюсть, спросил:
– Слышь, кто здесь рулит?
– А в чём дело? – напрягся Сергей.
– Глуши элеватор, он принадлежит мне.
– Кому мне? На каком основании?
– На законном, повторяю для тупых! – в его голосе появилась угроза. – Глуши!
Он сделал отмашку рукой, с задних сидений вышли три мужичка, уже затрапезного вида, водитель открыл багажник, те вытащили болгарки, покорно двинулись к шефу.
