– Алена, это…
– Это Котенок, понимаю. Извини, мне пора. Спасибо за поддержку и дружеское плечо.
16. Глава 16.
Алена.
Спускаюсь по лестнице через две ступени, пытаясь догнать Костю. Кажется, секунду назад еще видела его спину и вот пустой коридор.
В гардеробе срываюсь на бег, быстро забираю пуховик и, не застегнувшись, вылетаю на улицу ракетой.
В груди долбит чем-то сильным и тяжелым, дышать мешает. Глазами ищу знакомую фигуру. Либо я ослепла, либо передо мной все расплывается. Его нет.
Костя был рядом, защищал меня. А я лишь скомкано его поблагодарила. Губы предательски дрожать начинают. Исаев встал на мою сторону, а не на сторону своей девушки. Он выбрал меня!
Спускаюсь с крыльца. Куда он пошел? Налево? Направо? А если он вообще не выходил из здания института? Например, в столовую свернул?
Верчу головой из стороны в стороны и иду… направо.
Всматриваюсь в спину каждого прохожего, идущего впереди меня, хоть и понимаю, если Костя и пошел направо, то уже далеко от меня.
А потом вижу его. Исаев, прислонившись к своей машине, что-то смотрит в телефоне. При каждом выдохе его окутывает прозрачно-белый пар, уже чувствую горячие капли на своей коже. Приятное, но невесомое касание.
Улыбаюсь по-дурацки и наивно. Теперь всегда буду выбирать “право”.
– Костя, – шепчу губами.
Проскальзываю между людей, стремлюсь к Исаеву. А парень обходит машину, садится за руль и вот-вот тронется с места.
– Костя! – уже громче кричу.
“Не уезжай, пожалуйста,” – молю беззвучно.
Кожу на кончиках пальцев сводит от холода. А нутро горит. Морозный воздух в легких превращается в кипящую жижу, которая растекается по органам.
Подбегаю к пассажирской двери. Вдох до колючих ледяных иголочек в горле. Меня трясет от волнения, под ребрами сдавливает от бега. Господи, что же я делаю? Что я ему скажу? А если я только навязываюсь ему?
Но стучусь в окно, чтобы Костя обратил на меня внимание. Пока стеклоподъемник опускается, считаю про себя секунды. В голове не одной мысли, что спросить, и я глупо ему улыбаюсь.
Исаев вопросительно приподнимает брови, на лице нет улыбки. Там привычное равнодушие и спокойствие. Тотальное.
– Привет. Еще раз, – выдаю слегка хриплым голосом.
Улыбаюсь шире. Важно улыбаться, так можно скрыть нарастающее переживание. А то как снегом им облеплена.
– Я хотела сказать тебе спасибо. И… спасибо. Вот…
Короткий кивок головы. Мои слова услышаны. Как бы можно прощаться. Стоит отойти от машины, вернуться на тротуар и шагать обратно в институт. Мне еще в библиотеку надо.
Но я стою. Взглядом изучаю непробиваемое лицо Исаева. Хоть бы что-то выдал, показал тоненькую, маленькую эмоцию. Не пробиться ведь.
Зуб на зуб не попадает. Ледяной ветер треплет волосы, они то и дело на лоб опускаются и в глаза лезут. Губы горят, кажется, их успело обветрить.
– А ты куда?
Ну ты и дура, Ольшанская.
Глаза Костика на секунду темнеют, уголок губ дергается. Возможно, он уже хочет улыбнуться.
Сердце нажало кнопку пуска и взлетело куда-то туда, далеко и высоко, не видать.
Слышу характерный звук разблокировки дверей.
Он хочет, чтобы я села к нему? В машину? Это приглашение такое?
– Нужно нажать на ручку. Чтобы открыть дверь. Не знала?
Шутник, блин.
Киваю, вроде как знала. Не буду же признаваться, что руки онемели. Вся кровь застыла и превратилась в кровавого цвета стекло, даже и писка издать не смогла.
– Замерзла? – спрашивает, когда я все-таки уселась в теплый салон, а стеклоподъемник защелкнулся на самом верху рамы.
