Останавливаюсь на середине лестницы и бегом спускаюсь обратно. Перед папиным кабинетом торможу.
Робко стучусь. Мысль окончательно не сформировалась, но попробовать озвучить ее стоит.
– Ты уже дома?
Папа поправляет очки. Стесняется их пока носить. Он же типа мужчина в самом расцвете сил, а им не положены такие слабости, как плохое зрение. При этом он такой милый с этой тонкой черной оправой.
– Я хотела поговорить, – крошечными шажками ступаю на мужскую территорию. Здесь пахнет папой. Немного горечи, терпкости, я бы сказала, что еще сигарами, но знаю, он не курит.
– В институте что?
Разряд по телу проходит, напоминая о сегодняшних событиях. Закусываю край губы и тут же вспоминаю, как Костя меня целовал. И расцветаю.
– Ну что ты, пап.
– А что тогда? – убирает очки в футляр, затем в ящик.
– Сними мне квартиру. Маленькую такую. Незаметную.
Его брови тянутся вверх. Один в один, как Костик делал.
– Зачем? – короткий вопрос, а у меня аж плечи опустились. Его тон говорит о том, что папа ни за что не пойдет на это.
– Я хочу жить отдельно.
– Хм.
Это типа разговор окончен?
Отец поднимается с кресла, отходит к окну. Вид из его кабинета классный. На небольшую пристройку, где бассейн. Еще сад и… бабушкин огород. Сейчас, правда, все в снегу, одни белые шапки торчат.
– Алена, мне не нравится эта идея.
– Пап, пожалуйста! Мне до института добираться час. Это без пробок. Водителя у меня нет, поэтому приходится ехать на такси. А ты слышал про последнюю аварию с участием такси? Страсть же! Потом… у вас с мамой скоро родится еще одна девчонка.
– Может, сын?
– Я тебя умоляю, пап! У нас очень многолюдно. А я хочу какого-то уединения. Заниматься в тишине, в конце концов.
Уф! Перевожу дыхание. На данный момент аргументы закончились. Был еще, конечно, один. У всех моих однокурсников есть свои квартиры, никто уже с родителями не живет. Но для папы это не аргумент, скорее контраргумент. Из серии, если все прыгнут, ты тоже прыгнешь?
– Хорошо, я подумаю, – отвечает спустя две минуты, сорок секунд, если я не сбилась, считая.
Радостная выбегаю из его кабинета, добегаю до своей комнаты и плюхаюсь на кровать.
Папины слова практически означают “да”. Ему просто надо чуть поломаться, уж я-то его знаю.
18. Глава 18.
Алена.
– Уже можно открывать?
– Нет.
– А теперь?
– Не помню, чтобы ты была такой нетерпеливой.
На моих глазах темная, непроницаемая повязка, а на губах самая широкая улыбка, которая когда-либо появлялась на моем лице.
Сердечко звенит колокольчиком, успокоиться не может.
Я уже знаю, что несколько дней назад папа снял небольшую студию, слышала его разговор с риелтором по телефону. И вот теперь отец хочет сделать мне сюрприз.
Писк лифта извещает о том, что мы приехали на нужный этаж, а папа все держит интригу. Руки так и чешутся уже снять эту удушающую повязку.
Лязг ключей, характерный звук открывания двери, легкий скрип.
– Суки, могли бы смазать. Черт, Ален, прости.
Усмехаюсь по-тихому. Сама вся дрожу от предвкушения. Это лучше, чем поездка на море, лучше, чем новенькая модель “яблока”, лучше, чем экзамен автоматом, лучше, чем поцелуй… Нет, тут могу уже поспорить.
– Ну? Уже можно?
Я аж подпрыгиваю. Господи, эмоции бурлят как горная речка, только вода в ней огненная, прямиком из центра Земли бьет.
Быстро развязываю узел, а папа, как назло, туго завязал его. Ногти только ломать.
В глаза ударяет яркий свет. Не сразу различаю обстановку, но мне уже здесь нравится.
