– Так ты же лечился! – хмыкнул Ильфрид.
– Не, – мотнул головой Гера, – это я распустился. Правду ты сказал, оторвался я от народа.
– Не хочешь вернуться в массы? Жизнь снова забурлит в тебе.
– Ты что предлагаешь мне пойти в менеджеры по продажам. С клиентами близко общаться?
– Не, эта должность уж слишком мала для тебя. Грех распыляться твоими знаниями на таком уровне.
– Так, товарищ клоун, не темни. Чем и где ты собрался меня долечивать?
– Ты еще помнишь, что мы в Уфе приобрели два цеха?
– А ты как думаешь? Я что, сильно пьян? – усмехнулся Георгий.
– Ну, тебя, чтобы свалить не пол-литра только нужно. Так что давай, собирай чемодан и завтра дуй в Башкортостан. Там твои мозги, если ты еще их до конца не пропил, – поддел его Ильфрид, – ой как нужны, потому что оба цеха находятся в полном дерьме.
– Так зачем ты их тогда купил?
– Ты в своем уме? Тебя, что надо заново учить маркетингу. Ты хотел ощутить интерес к жизни. Момент настал. Уфа тебя ждет. Или тебе слабо занять должность заведующего цехом?
– Бред какой-то. Сейчас я все брошу и начну возиться с технологами, и кондитерами.
– Что, не царское это дело общаться с простолюдинами?
– Да, не в этом дело? – огрызнулся Георгий. – Как я могу надолго уехать от дочери?
– Вот потому ты и пришел к сегодняшнему вечеру, а проще говоря, занялся пьянством. Но водка твоей проблемы не разрешила. Я прав? – задал он вопрос, глядя на него самодовольно.
– Я прав, я прав. Что ты заладил, как прокурор на суде? – взвился Георгий. – Как можно оставить дочь с этой стервой надолго?
– Сказать, в чем твоя ошибка во всей этой истории Жора?
– Скажи! Хватит из себя строить господа Бога.
– Ты чересчур сильно опекаешь дочь, находящуюся возле матери. Так что, твоей жене, пардон, бывшей, делать нечего. Она только снимает, как татарский хан дань с тебя и живет в свое удовольствие. Уезжай, не сообщая им ничего. Оставь их одних. Твоя Тонька не ангел. Через пару дней Настя взвоет от постоянного общения со своим чадом. Вот увидишь, не пройдет и полгода твоя бывшая благоверная сама прибежит к тебе. Христом и Богом будет умолять, избавить ее от такого чудовища.
– Ты уверен? – с сомнением спросил Георгий.
– Вот, знаешь, друг, когда дело касается твоей семьи, я смотрю, ты становишься сентиментальным, как тургеневская барышня и тупым, как сибирский валенок, – искренне высказался Ильфрид.
– Ты что это серьезно, говоришь? – растерянным голосом от такого заявления задал вопрос Гера.
– А то нет! Только твоя позвонит, что надо бы дочь туда-сюда сводить, ты тут же на задние лапки становишься и рысью, рысью к ней, – распалился его приятель и без прикрас выкладывал наболевшее. – Обидно за тебя, как за мужчину. Где ты монстр, акула бизнеса, а где… – не договорив, чтобы не обидеть совсем друга, он махнул рукой.
Облокотившись об стол, Георгий обхватил руками голову.
– Неужели, я так всегда по-дурацки выглядел, когда она звонила?
– Не обижайся. Но это было так. Тонька твоя Ахиллесова пята.
– Мне не хотелось, чтобы дочь считала, что я пренебрегаю ей.
– Итог такого поведения оказался для тебя плачевным. Теперь они крутят тобою, как хотят, – покачал головою Ильфрид.
Звонок сотового телефона Георгия прервал их доверительный разговор.
– Помяни черта, – буркнул Батыршин.
– Да, – прорычал Гера в трубку. Видно крепко задело признание друга. – Нет, не могу. Меня здесь нет. То есть, меня нет в Москве. А где я? Далеко. Какая разница? В Уфе, дорогая, если это тебя так интересует. Где это? Бог, ты мой. Ты что в школе не училась, Настя? Уж, точно Уфа не на Канарах находится и не на Мальдивах. Я не издеваюсь, mon cher. Нет, это не Мордовия и не Марий Эл. Вот это верно. Уфа находится в Башкирии. Мне приятно знать, что ты не совсем круглая.... Я не оскорбляю тебя, я еще ничего не сказал. Прости. Ты права, ты не заслуживаешь. Не знаю. Не скоро. Хорошо. Звони. Пока.
