Там Аю аккуратными кракозябрами мой текст набросала на японском.
– Изумительное совершенство! Всё абсолютно понятно и написано идеально, – довольно двусмысленно высказался капитан.
Попробуй угадай, то ли он про содержание сказал, то ли про почерк боготворимой им Императрицы. А в бумажку вцепился так, что пальцы побелели. Не удивлюсь, если над оригиналом ультиматума руководству Осаки он полгода медитировать будет, повесив его на самое почётное место в своём жилище.
– Выполняйте. Дирижабль вам выделен, – скомандовал я, и японца как ветром сдуло.
Ревновать бесполезно и бессмысленно. Накасита на Аю смотрит взглядом религиозного фанатика, узревшего явление Богородицы. Надо будет мне с Абэ поговорить. Пусть подгонит нашему главному пропагандисту парочку любвеобильных айнских дев. Внедрю их своим приказом к нему в отдел, пока капитану на почве фанатизма кукушку не сорвало. Оттрахают девки его до изнеможения, глядишь, и вернётся наш очкарик в реальный мир, а то что-то не нравится он мне последнее время. Как увидит Аю, так дышать забывает. Со стороны это выглядит забавно, но как бы оно на его работе не сказалось. С той же Осакой добрая треть успеха будет зависеть от правильно поданной информации и общественного мнения. И цену капитана Накаситы я в этом вопросе оцениваю не в одну тысячу бойцов. Правильно сориентированные японцы не оставят своему командованию и руководству вариантов выбора: не захотят они сдать город армии Императрицы – их те же ополченцы с горожанами задавят массой, а головы несогласных вынесут нам на блюде. По крайней мере, я надеюсь на такой исход и верю, что все наши усилия с листовками и радиовещанием не пропадут зря. Иначе не стоит затевать весь тот спектакль, к которому мы готовимся.
Люнет нам пообещали изготовить маги Земли. Когда на выбранной мной высотке появится восьмиметровое сооружение с ровными каменными площадками, на них сразу же нанесут геометрически выверенную разметку, и на неё вечером встанут боевые звёзды магов.
А пока курсанты отдыхают после тренировки на дальность и обедают на открытом воздухе. Я тоже решил пообедать, учуяв привлекательные запахи. Гречка с мелкорубленым мясом оказалось чудо как хороша. Не знал бы, что ем кашу с кенгурятиной, так и внимания бы не обратил, какое там мясо. Оказалось, что очень достойно. Хотя на свежем воздухе любая пища вкусней кажется. Вон как курсанты наворачивают, пусть и не все. Пятёрка тех самых девиц, что называют себя ведьмами – ну, ладно: - Бережковскими Ведьмами, – от еды отвлеклись и о чём-то спорят вполголоса, украдкой поглядывая в мою сторону.
– Что-то вы плохо кушаете, князь. Здоровы ли? – сыто откинулся Шабалин, успевший закончить с обедом раньше меня.
– Не могу понять, что девицы задумали, – буркнул я, зачищая тарелку.
– А-а, эти… – мельком глянул наставник по сторонам, – Ищут возможность причаститься.
– В каком смысле?
– В том самом… Женщины – беззащитные создания, но спасения от них нет. Эх, мне бы ваши годы, – ни одной бы не пропустил, – огорошил меня Шабалин. – К тому же оставшиеся три просто прелесть, – причмокнул он губами.
– Константин Семёнович, – произнёс я осуждающе, и даже головой помотал, демонстрируя лёгкое негодование, – Вы никак сводником решили подрабатывать?
– Так я же для пользы дела! – возмущённым шёпотом отозвался Шабалин, – Уж какой раз вам намекаю. Неужели непонятно?
