- Ты чего? Что случилось, Вася?
- Ни…ничего. Просто… жарко…
Он же видит мои алые щеки, да?
Как сейчас говорят – испанский стыд? Я не знала, почему именно испанский, но мне реально становится очень стыдно.
Мы заходим в палату – вернее, он заносит меня. Нас встречает молоденькая медсестра.
- Добрый вечер, Александр Николаевич, девушку можно положить сюда. Ее надо раздеть для осмотра.
- Да, я сейчас помогу ей.
Он опускает меня на кушетку, я тут же сажусь.
Эй, что? Он собирается меня раздевать?
Нет уж, извините! Это слишком! Я не готова! Как там было в кино? «На это я пойтить не могу»!
Я только открываю рот, собираясь объяснить этому тирану почему меня не стоит раздевать, но не успеваю…
7. Глава 7. В которой Корсар делает неожиданное заявление.
Не успеваю и слова сказать. Корсар обращается к медсестре, очень властно и уверенно – собственно, это его обычная манера общения.
- Оставьте нас на пару минут. Закройте дверь и проследите, чтобы никто не зашел!
Девушка испуганно вспыхивает и выбегает.
Интересно. Он, что, реально меня решил раздеть без свидетелей?
Корсаков подходит ближе, садится на корточки, глядя на меня, и жар снова полыхает по всему телу.
- Василиса, послушай, я понимаю, то, что с тобой произошло ужасно. Ты в шоке. Может быть, даже не очень понимаешь, что я сейчас говорю…
- Я…
- Не перебивай. Какая ты стала… непослушная! Тебя воспитывать и воспитывать! Слушай! Ты теперь под моей защитой, поняла? Так что не бойся ничего. Рассказывай все как было, всю правду, никого не пытайся прикрыть. Я тебе обещаю, что все, кто виноват в твоем состоянии ответят по полной, поняла? Прежде всего этот урод…супруг твой.
Вот тут я реально не понимаю, о чем он?
- Супруг? При чем тут… Антон?
Не хочет же он сказать, что… на меня напали из-за Антона?
Неожиданно он делает движение вперед и… обнимает меня.
И это точно не сон.
И…я не знаю, как на это реагировать.
Я… замужем. Ну, пока еще… И…
Он отстраняется на мгновение, но лишь затем, чтобы быстро взять мое лицо в свои руки и прижаться к моим губам.
Я растерянно открываю рот, а ему только этого и надо.
Он целует меня. Снова.
И это так…так приятно, что моя голова, которая и так кружилась, теперь вообще вертится как будто я на карусели.
Его поцелуй жадный, он словно пожирает мои губы, властно, не оставляя никакой возможности уклониться. А мне… мне почему-то совсем не хочется, чтобы он меня отпускал.
Я наслаждаюсь. Мне так хорошо! Я думаю только о том, как мне хорошо. Я даже не представляла сколько эмоций может подарить один поцелуй! Он делает это так, что ни о чем другом нельзя думать. И я растворяюсь в эмоциях. Я плыву по течению. Думать я буду потом. Когда-нибудь. Это блаженство! Я успеваю только поймать за крылышки одну маленькую, но очень важную мысль. Мне кажется, я вернулась домой. Туда, где мне хорошо, туда, где я могу быть спокойной и счастливой. Мой дом — вот тут. В его руках. С его губами на моих губах. С его ладонями в моих волосах. И я хочу быть тут всегда. Вечно.
Он что-то шепчет. Я не сразу понимаю – что.
И он понимает, что я не понимаю. Отстраняется, тихонько встряхивает меня, заставляя открыть глаза. Я чувствую, что на моих губах играет блаженная улыбка. Которая тает, когда я понимаю, что именно он говорит.
- Что бы ни случилось, я с тобой, поняла? Ты под моей защитой. Ты – моя! Моя женщина, поняла?
Стоп. Я словно мгновенно трезвею. Нет, не поняла! Я вообще-то замужем! И чтобы там ни было у меня с мужем, но, я не готова бросаться на первого встречного! И изменять мужу, какой бы он ни был я не готова! Я… не так воспитана! И вообще, в нашей семье разводов никогда не было! У отца с мамой был крепкий брак, и папа оставался верен маме, даже когда ее не стало! А ведь он был еще молодой! Ему пятидесяти не было! И… как бы там не поступил Антон я… я должна его выслушать, понять, и быть может даже простить, хотя это очень не просто.
