оде из Франции привез. Как там его – арманьяк?
Корсаков кивает, у самой двери поворачивается ко мне.
- Василиса, все будет хорошо, я рядом.
- Да рядом ты, рядом… не волнуйся. Все с ней будет хорошо. Ты ее сам только больше нервируешь, рыцарь плаща и шпаги…
Великан Товий выводит моего рыцаря… то есть Корсакова за дверь.
И мне почему-то опять становится страшно. Когда он рядом я чувствую его защиту, а когда его нет…
Я опускаюсь на кушетку, закрываю глаза.
Главное не думать о том, что было бы, если бы он стал меня раздевать, потому что… белье на мне очень красивое, но… провокационное.
Ему бы точно понравилось, или нет?
И вообще, он сейчас там с этим доктором напробуется этого лекарства, кажется арманьяка, название я знала, папа тоже его любил.
А как же я? Он оставит меня тут?
Насовсем?
***
Дверь закрывается, а меня снова накрывает. Голову сдавливает. Тошнота накатывает. Я всхлипываю. Ко мне подходит медсестра.
- Не волнуйтесь, все будет хорошо! Василиса, да? Меня зовут Настя. Я помогу вам раздеться.
Я не очень понимаю, зачем это все-таки им нужно, хотя платье грязное, но… Они же будут осматривать лицо? И… голову? Решаю поинтересоваться.
- А зачем мне совсем раздеваться?
- Доктору нужно будет посмотреть, что с вами. Возможно, есть внутренние разрывы.
Я не понимаю, о чем она, смотрю удивленно.
- Какие, внутренние?
Медсестра тоже смотрит на меня странно, опускает глаза. Она очень молоденькая, симпатичная. Видно, ей не совсем ловко говорить, несмотря на то что она медик.
- Понимаете, так бывает. Вы можете не чувствовать, потому что у вас шок. Но… Потом, надо все обработать. Возможно заражение. Это… опасно. И кровь на анализ надо сдать, госпитальную группу, ВИЧ, гепатит…
И тут я вспоминаю, что орала там, в отделении Богиня. И до меня доходит.
- Постойте… Вы… вы думаете, меня изнасиловали?
Она не смотрит в мою сторону, опускается чтобы снять с меня сапоги.
- Нет, что вы, не надо. Я сама могу.
Наклоняюсь и чуть не падаю – голова кружится.
- Осторожнее, Василиса, лежите, я все сделаю!
- Подождите, Настя, вы… Меня, наверное, не так поняли. Точнее, Александр Николаевич не так понял! Меня не насиловали. Правда! Никто меня там не трогал. Они… в общем-то и не собирались. Меня просто ограбили.
Теперь девушка смотрит на меня. И женщина-врач, как раз в этот момент зашедшая в смотровую, тоже смотрит внимательно.
- Здравствуйте, доктор.
- Доброй ночи, Василиса, - она смотрит в какие-то бумаги, видимо, на меня уже и карту успели завести! Да уж, тут сервис!
- Послушайте, мой босс, то есть… Александр… Николаевич, он… его ввели в заблуждение. Он подумал, что меня… что я… Что на меня напали и надругались. Но это неправда.
- На вас не нападали?
- Нет, на меня напали, но… изнасилования не было. Правда. – закусываю губу.
Со мной иногда такое бывает, я говорю правду, а мне кажется, что все считают – я обманываю. Это неприятно и унизительно.
- Я правду говорю. Вам бы я врать не стала, доктор. Они на меня напали. Вернее, ну, я сидела… Нет, сначала я бежала, плакала, запыхалась. Привалилась к стене…
- Откуда вы бежали?
Ну вот! Чего я и боялась.
И как мне рассказать о том, почему я выбежала из дома поздним вечером и скиталась по каким-то темным сомнительным закоулкам?
- Василиса Викторовна, вас никто не собирается допрашивать. Вы расскажите то, что считаете нужным и все.
Да уж! Это она не будет допрашивать! А когда за дело возьмется Корсаков…
