— Это нужно надеть, — протягивает мне паранджу.
Скрипнув зубами, хватаю паранджу, в которую мне помогают облачиться. Через пять минут в отражении видно только мои голубые глаза на фоне черного бесформенного балахона. Издалека и за человека не примешь, а в темноте ни за что не увидишь.
Надо же, Ринат хочет сыграть на контрасте? Мол, там я ходила в штанах и юбках, не говоря уже о том подобии платья, в котором явилась на ту проклятую вечеринку, а тут держи — паранджу.
Женщины удаляются, а ровно через пять минут появляется Масур. Заходит и тут же довольно лыбится, точно заключил сделку на миллиарды. И как его рожа не лопается от самодовольства?
Гневно зыркаю на подлеца, на что он изрекает:
— Вот теперь тебя и на прогулку вывести можно.
Прогулку, значит. А поводок к парандже не прилагается?
Очень хочется высказаться, но усилием воли сдерживаю колкости. Нужно помнить о своей роли.
Обиженно фыркаю, но молчу.
— Видишь, всего сутки, и ты уже начала нормально выглядеть. А что будет потом… — мечтательно закатывает глаза, явно думая о чем-то неприличном, судя по лукавой ухмылке. — Ладно, время не ждет. Пошли.
И я повинуюсь. Не разговариваю, строю оскорбленную невинность, но делаю вид, что немного присмирела.
Наслаждайся своей победой, ублюдок. Месть блюдо, которое подают холодным.
15. Глава 15
Виолетта
Если и была надежда сбежать, то сейчас, увидев перед собой огромную яхту, она тает на глазах.
Капкан. Снова. И куда с нее? Разве что на корм рыбам. Предусмотрительная скотина этот Ринат Эльман Масур.
Шофер открывает дверь машины. Не прикасается и даже не смотрит в мою сторону, точно если хоть раз взглянет, то потом эти глаза ему выколют.
В этой парандже крайне неудобно, и я чувствую себя скованно. Как будто на мне поставили клеймо. Впрочем, почему как будто? Ринат ни на секунду не позволяет мне забыть в чьей я власти. Особенно, когда по-хозяйски поправляет никаб на лице, когда кладет руку на талию, подводя к железному трапу, ведущему непосредственно на яхту.
Яхта. Не ресторан. И с нее мне точно никуда не деться.
Что удивительно, но в нем вдруг просыпаются джентльменские замашки. Он пропускает меня вперед, помогает усесться за богато накрытый стол. Отчасти я даже рада, что мрачное выражение лица скрыто никабом, хотя, разумеется, я не могу перестать кидать уничтожительные взгляды в сторону этого подлеца.
— Тебе тут нравится? — довольно любезно интересуется, когда яхта отплывает от берега.
— Впечатляющее зрелище, — безразличным тоном отзываюсь.
Потому что вид и правда прекрасный. Яхта стоит столько сколько мне в жизни не заработать. Однако я не понимаю Масура.
— С чего вдруг такая романтика? — решаю напрямую задать вопрос, потому что, согласитесь, все это выглядит крайне подозрительно.
— У нас свидание.
У меня от этого наглого заявления аж дар речи пропадает.
Прошу прощения? Свидание?
Не сдерживаю ироничный смешок, кидая:
— Не поздновато-ли для свиданий, Ринат? И обычно на свидание приглашают, а не ведут под конвоем.
— Ну обычно эскортниц на свидание и не приглашают, — с наглой усмешкой отрезает. — Видишь, какое я сделал для тебя исключение, красивые глазки.
Да уж, премного благодарна. Исключение и свидание, о котором я не просила и которое мне триста пятьдесят лет не сдалось. Как собственно, и сам Ринат Эльман Масур.
— С чего такая милость? — мой голос сочится ядом.
Считает меня настолько безмозглый курицей, что если покажет провинциалке роскошную жизнь, то я тут же перед ним ноги раздвину? Ну-ну. Возможно, меня бы это все и впечатлило, если бы не было подано, так сказать, с барского плеча. Я не нуждалась в подачках раньше. Не нуждаюсь и сейчас.
