— А почему нет? Разве я не имею право позвать красивую девушку на свидание? Оглянись, Виолетта Новикова, сегодня все звезды и этот океан для тебя.
Ага, а расплачиваться за эти звезды, я так понимаю, нужно будет натурой?
Держу пари, козел рассчитывал, что я буду пищать от восторга. Хочет замылить мне глаза? Показать, мол, что я для него «не такая» как все? Вот только этот номер у хитрого мерзавца не пройдет. Я знаю, что он обо мне думает. Для него на мне все еще висит ценник, как на вещи в магазине. Разница лишь в том, что на ценнике появились лишние нолики.
Однако в этих кошачьих глазах я вижу лишь похоть и желание обладать. Ничего нежного и светлого.
— Вино? Шампанское? — предлагает, указывая рукой на явно элитные напитки.
— Просто воды.
Споить у него тоже меня не получится. Да и, если уж говорить напрямую, Ринат скорее хочет усыпить мою бдительность, а не напоить. Но я не дам ему этого шанса.
— Как пожелаешь, — кивает.
Он продолжает этот театр одного актера. Играет в хорошенького, пытается вывести на разговор, но я остаюсь молчалива. Отвечаю односложно, ничего не спрашиваю в ответ. Раз надел на меня паранджу, то пусть и получает покорную тихую забитую женщину.
— Это десерт с золотом, — указывает рукой на какое-то замудреное блюдо. — Попробуй, это один из лучших поваров востока готовил.
— Спасибо, но я не голодна.
Желваки на лице Рината начинают ходить ходуном. Он снова злится.
Интересно, отчего на этот раз? Он же хотел покорную женщину? Он ее получил.
— Ты только завтракала. Тогда попробуй стейк.
Не то чтобы я удивлена, что ему докладывают о каждом моем шаге.
— Я не могу с тряпкой на лице.
Да, это очень неуважительно звучит относительно традиционного наряда востока, но у меня нет задачи обидеть традиции. Я просто не хочу принимать их для себя.
— Это не тряпка, а никаб, — жестко поправляет. — И здесь ты можешь ее снять.
— Правда? — невинно хлопаю глазками. — Ты разрешаешь?
— А с каких пор тебе нужно мое разрешение? — раздраженно выпаливает сквозь сжатые зубы.
— Ну ты же сказал, что мне нужно учиться покорности. Вот учусь.
Клянусь, глаз Масура нервно дергается, а ноздри раздуваются как у быка.
— Ты пудришь мне мозги, а не покоряешься.
Да неужели?
Снимаю никаб, но выражение лица оставляю беспристрастным.
— Простите, ваше величество, — даже без сарказма удается мне вымолвить. — Я в этом деле новичок.
Если бы взглядом можно было убить, я бы определенно уже была мертва.
Бесится. Вилку в руке сжимает с такой силой, что удивительно как несчастная еще не погнулась.
Что, Масур, думал, что на яхту отвезешь и я твоя буду? Удачи.
— Что же тебе тогда нужно, Виолетта Новикова? — с опасным прищуром не говорит, а натурально рычит. — Опять не угодил?
— Что ты, — с натянутой до ушей улыбкой протягиваю, — все потрясающе. Где я еще я на яхте покатаюсь?
А его это еще больше бесит.
Встав, Масур подает знак кому-то из обслуживающего персонала, после чего начинает играть живая музыка.
— Раз все так прекрасно, позволишь пригласить тебя на танец? — обойдя стол, протягивает мне руку и я, точно хорошая девочка, принимаю это предложение.
Разумеется, Масур притягивает меня плотно к себе. Сжимает, должно быть, до красных отметин мою талию пальцами. Наши взгляды скрещиваются, точно мечи. И пусть наши губы лгут, но глаза воистину зеркало души.
В моих отражается презрение, а его неприкрытое вожделение.
Ринат сильнее прижимает к себе. Я чувствую бешеный ритм его сердца, да и мое почему-то бросается вскачь. И, почувствовав это, на лице Масура расплывается самодовольная ухмылка.
