Я распустила волосы, они упали по пояс.
— Знай себе цену, — сказала я отражению. — Не продавайся. Борись. Надо — в официантки пойдёшь. И долбанный университет тебе не нужен.
Я скинула обувь и прошла к кухне.
Замерла в маленьком холле. Справа санузел, прямо большая кухня. Там и столик с диваном, и уголок для готовки еды, и холодильник большой, а главное — печь с духовкой, как я люблю.
Слева за стеклянной дверью единственная комната. И в ней кто-то был. Звучал телевизор.
Панель стояла прямо на полу, рядом со шкафом и стенкой с прозрачными створками. Был ещё старый камин, побелённый Мстиславом. Он это воспринял как подвиг и всем хвалился впоследствии. Окно огромное было приоткрыто. Напротив окна великолепная низкая двуспальная кровать, застеленная белым меховым одеялом. На ней лежал здоровый молодой парень.
2
Теперь я знаю, что такое ступор. Это когда двинуться не можешь и вынужденно перестаёшь дышать. На время останавливается сердце, а потом начинает колотиться в груди с бешеной скоростью, а вдох полной грудью сделать не можешь всё равно.
Парень был большой. Вот как смотрелся на моей кровати Мстислав и как вот эта горбина — чёрное и белое. Кстати, о цвете. Он был чёрный. Нет, он не принадлежал негроидной расе, но точно оттуда нахватался. Очень смуглая кожа, полные губы. При этом небольшой нос и голубые глаза. Острые скулы, что подчёркивала небрежная щетина. Высокий лоб и коротко стриженые чёрные волосы. А фигура просто пугала. Плечи широченные. Куртка спортивная с капюшоном расстёгнута, и виднелся накаченный торс и пресс кубиками. Он спортсмен.
Длинные пальцы дёргали кнопку на пульте, и звук на телевизоре, где дрались бойцы на ринге, стал уменьшаться.
— Ты кто? — ахнула я и прикрыла грудь руками.
— Оскар, — хмыкнул парень уголками своих мясистых губ. — Забыла?
— Мы разве… встречались? — тяжело сглотнула я, во все глаза рассматривая незнакомца.
— Вчера в ЗАГСе, — он прищурился.
— Погоди, — мне нужно было продышаться, — ты фиктивный муж Янки. Я прописала тебя… Но брак фиктивный, ты не можешь проживать здесь. Тебе же только прописка была нужна.
Парень выключил панель телевизора и сел на кровати. Широко раздвинул колени, уронил на них свои руки. Он смотрел на меня своими странными ярко-голубыми глазами, почти синими, сканировал, изучал.
— В брачном договоре была твоя фамилия, Марина Маркова, и совместное проживание во избежание конфликта с властями прописано. За договор ты получила охрененную сумму денег. Отдала их своей подруге беременной, которая нашла меня. Пьяная ты была в жопу. Но пришла с тремя свидетелями. Бабой длинноногой, двумя мужиками, которые подрались на крыльце загса. И все они расписывались. С моей стороны был тренер и его юрист.
Я тонко и жалобно заныла. Спотыкаясь, побежала в прихожую, где трясущимися руками открыла сумочку. Дрожащими пальцами пролистала свой паспорт и с ужасом обнаружила печать из ЗАГСа о вступлении в брак с…
— Боже, кто ты такой? Лахно Оскар Джермонович.
— Дже́рмо переводится как Прославленный господа, это эфиопское имя. Мой отец оттуда, — пояснил он, припав одним широким плечом к стене прихожей. — Лахно — фамилия мамы, она с Украины. А усыновил меня дядька из Казахстана.
— Жить приехал в Россию с такой обширной географией. — Я сунула паспорт обратно в сумочку, как будто он был горячий. — Оскар, нам надо поговорить.
— Я уже понял, — недовольно усмехнулся он. — Только ничего изменить нельзя.
