— Да, Глеб, — раздался настырный и злой тон моей сестры, которая появлялась не в самые подходящие моменты. — И мне вы оба тоже объясните, что за фигня происходит. Кстати, — Нина теперь пригвождала меня своим опьяневшим от ярости взглядом, — Лев будет с минуты на минуту. Он парковался во дворе. Так что…, — надменно приподняв свою идеальную бровь, Нина фыркнула. — Кира, молись, чтобы Петров был к тебе снисходительным за сорванную свадьбу.
Я никак не ожидала, что все обернется полным кавардаком в моей жизни. Из-за любви к одному, я теперь теряла другого. Сестра совсем казалась чужой, хотя я безумно чувствовала себя перед ней виноватой. Глядя на Стацкого, я видела, что в его взгляде проявлялась лютая ненависть к Нине, но почему-то он не разрывал брачные отношения, словно что-то их обоих крепко-накрепко связывало. Ах… да, возможно, Нина была в положении, вот и весь секрет.
— Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, — сказала я и отошла от Глеба, выдохнув от облечения, что смогла выстоять против искушения. — Уходите из моего дома оба. Это ваши семейные разборки и меня вплетать не надо. Достаточно, — сухо обронила, не глядя на Стацкого.
— Ну уж со мной-то ты объяснишься? — из коридора раздался неестественно спокойный тон голоса Льва, а затем он, держа в руках мое свадебное платье и недоумевая, появился перед нами.
Глеб яростно метнул в меня взглядом и, подойдя, чуть склонился так, чтобы только я слышала его.
— Мы не закончили, Кира, — развернувшись на пятках, Стацкий пулей вылетел из моей комнаты и даже Нину не подождал. Сестра, вдруг довольная собой, ухмыльнулась и последовала за своим мужем. Но ее взгляд… я надолго запомню его.
Я осталась один на один со Львом. И с целой тонной вопросов, ответов на которые у меня по большей части не было...
Знаете, когда вас буравят ледяным взглядом, начинаешь спиной ощущать холодок и острие лезвия. Лев не спускал с меня разъяренного взгляда, и отчасти я его понимала. Швырнув в меня платье, которое я поймала на лету, мой жених (наверное, теперь уместно говорить бывший жених) облокотился о дверной косяк, в точности копируя жест Глеба. Я тут же одернула себя, не позволяя сравнивать обоих мужчин между собой. Они разные во всем.
— Я жду объяснений, Кира, — прервав тишину грубым тоном, Лев настаивал на своем.
Я обернулась к кровати и положила платье на край, оно показалось мне грудой тяжелой ткани, которую несколько минут назад я не ощущала на себе. Ткань зашелестела и жалобно испустила воздух из-под себя, превращаясь в безликую лужицу.
— Мне нечего тебе сказать, Лев, — уныло бросила я, не глядя на мужчину, а только на свои трясущиеся руки, которые я держала перед собой. Странно, что прямо сейчас я ощущала страх и волнение, которые смешались между собой и выдавали меня с головой. Я злилась на себя… на Глеба… на то, как поддалась Льву и его предложению, но он же действовал из благих намерений, а я его предала. Слезы подступили, покрывая пеленой мои, итак, зареванные глаза. Ком в горле отозвался колкой и режущей болью.
— Кира, ты хотя бы понимаешь, что сегодня произошло? В каком свете ты выставила меня перед моими родителями, не говоря уже о твоих? — Лев наседал. Давил на меня, и уже сейчас мужчина стоял позади, в опасной близости, потому что я его ощущала. Тепло, исходившее от груди Льва, меня раздражало, а не грело. Я зажмурила глаза, когда Лев накрыл своими ладонями мою талию и крепко сжал футболку в своих руках. Его тяжелое дыхание обманывало меня, словно мужчина уверенно контролировал свою ярость.
