Я шагала по этим ухабам и выбоинам, нога периодически цеплялась за заросли травы, и я каждые три шага норовила завалиться лицом вниз. Хорошо, что в руках у меня ничего не было, а то бы точно завалилась. А так я просто шагала, и с каждым шагом все больше осознавала, что все это мне не нравится. Не нравится таскать воду с Иркута, потом эту грязную воду тащить в конец огорода, в помойную яму. Когда это одноразовая акция, куда не шло, а когда это каждый день, то вот ни разу не вдохновляет. За сутки я сходила в туалет два раза. Я прямо сильно напряглась, чтобы приспособится к дырке в полу. И это лето. А что будет зимой? Я не разу не деревенский житель, мне не нравится вся это романтика. А я ведь была уверена, что все хозяйственные дела повешают на меня.
До остановки я шла целый час. И это были не только ухабы, но и горки. Ещё кое где дорога была присыпана гравием. А гравий для меня, это прямо убийство. Ноги по нему раскатываются, и надо применить усилия, чтобы остаться в вертикальном положении. В общем, пока я дошла до остановки, я устала так, как будто вагон угля разгрузила. Обессиленная я села на остановку и уже не хотела ничего. Ни семейной жизни, ни уюта и комфорта. Потому что вот все это не мое. А у меня на Маяковского есть все что надо мне. И уют, и комфорт, и мне там хорошо, и детям. Вот зачем мне этот трухлявый дом? Я никогда не жила в домах! Надо что-то придумать, и сделать так, чтобы я здесь была гостьей. Потому что хозяйкой я быть не хочу. Сильно энергозатратно.
Дома меня ждала мама. И девочки, конечно, щебетали, новостями делились, на руки лезли. От многих грустных мыслей они меня отвлекали в моей жизни. Я как-то махом переключалась на их неотложные дела, и на их проблемы, и хоть на время забывала о том, какая поганая у меня жизнь. Вот и сейчас мы что-то решали поправляли, о чем-то мечтали, прямо срочно. А мама наблюдала за мной со стороны, и все понимала, потому что давно знала свою дочь мечтательницу, которая всегда хотела осчастливить Витю. И в тот момент тоже. По своей молодости и глупости я не понимала, что счастье у всех разное. И мое мягкое, удобное, комфортное счастье подходило только мне, а Витю оно раздражало. А я старалась, подстраивались, высчитывала.
– Ну что, понравилось воду из колодца носить?
– Не из колодца, а из Иркута
– Ага, хрен редьки не слаще. Из Иркута понравилось?
– Да нет, конечно. По большому счету сегодня осознала, что мне вообще ничего не понравилось. Я вчера замертво упала
– Ну, зато порядок сделала своему биченышу. Приедет, все засрет за два часа. Опять будешь полы шоркать. Тебе же нравится?
– Мама, а что теперь делать то? Я детей от него нарожала!
– Где это написано, что это его дети? Галя, ты дура.
– Пусть буду дура, зато у детей будет отец.
– Какой отец то? Он домишко задрипанный в Нахаловке побежал на маму оформлять, чтобы детям даже палисадника не досталось! Отец!
– Мам, хватит, пошли чай пить.
– Ладно, молчу. Делай, как хочешь, только потом не жалуйся
– Мама, мне больше некому жаловаться!
Мама замолчала, а я накрывала стол, в очередной раз осознавая, что эта женщина самый родной и близкий мне человек. И что бы в этой жизни она не говорила, она все равно всегда на моей стороне.
Уехав с "фазенды", так ее назвала мама с первого дня, я дня три вообще о ней не вспоминала. Наверное потому, что совершенно не скучала. А о чем скучать то? О физическом труде на благо Вити? Сейчас, будучи взрослой, и прожив и продумав все свои поступки, я вообще не понимаю, ради чего я все это делала? Я совсем не хотела понимать, что моему сожителю не нужен ни уют, ни комфорт, не гармоничная жизнь. Ведь даже сейчас я могу вспомнить, как я себя уговаривала, доказывая, что все у нас хорошо, а завтра будет ещё лучше! А что я сама подразумевала под словом "хорошо"? А скорее всего то, что Витёк не пьет и не курит. Ведь в те времена мужики с такими качествами были на вес золота. Расходов на водку и сигареты нет, это же здорово! Пьяных драк и скандалов нет! Это тоже плюс.
