Но в другие свои тайные комнаты, он меня не запустил. А ведь они, наверное, у него были? Неужели в его возрасте, а он ровесник мне или чуть старше он не завел ни семьи, ни детей? Мне в то время это было очень любопытно. И я спросила об этом у Люды. И оказалось, что она вообще о нем ничего не знает, кроме Афганистана. И то про Афган он не ей рассказывал, и не ее мужу, а бабушке, которая ему флигель сдает. Наверное, и обо всем остальном знает только бабушка, а мне не надо. И вообще, любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
Шли дни, приближался час икс. Я же все равно знала, что рано или поздно мне придется идти на примирение с Витей. Что он думал по этому поводу, я не знаю. Хотя с сегодняшним опытом я понимаю, что все у этой редиски было просчитано до миллиметра. И если я чего-то боялась, о чем то переживала, и в основном тогда мои думы были о квартире, и я не знала, что ждать от Вити и выстраивала какие-то непонятные предположения. А Витя, как я сейчас думаю в то время уже все продумал и решил, что и когда он будет делать. Ну а я по старой схеме ночью пешком решила сгонять к маме, и узнать у нее не приходил ли Витёк в поисках любимой женщины.
Идти я решила часов после семи, а часам к двенадцати ночи вернуться в кроватку. Ходила я тогда намного тише, чем сейчас, по скорости, конечно. Поэтому заранее все продумала. По какой стороне Иркутного моста я пойду, как буду переходить дороги. Попросила Людку уложить спать моих детей и потихоньку поползла к Главной Кировской. Мне казалось, что с этой стороны будет быстрее и безопасней. А с какой стороны грязь месить, это вообще не имеет значения. Самое главное было, нигде не напороться на Витьку. А напороться на него тогда можно было в любом месте. По крайней мере мне так казалось. Я ходила по городу и в спину мне смотрели Витины глаза.
Синицын догнал меня на мотоцикле, когда я уже ползла по асфальту, победив болото, в котором стояла их деревня. Конечно, я услышала издали, что тарахтит мотоцикл, и с одной стороны, я была рада, потому что ехать всегда лучше, чем идти. Я почему-то была уверена, что Серёга довезёт меня до матери, и привезёт обратно. А с другой стороны, я не хотела светится рядом с ним. Дело не в том уже, что обо мне скажут, а в том, что обязательно донесут Вите и у него будет ещё один рычаг для манипуляции. В его ревность я уже слабо верила, а вот в его желание навязать мне чувство вины верила на все сто процентов. Поэтому не сразу решила, принять предложение или нет. А Серёга подъехал и остановился.
– Тебе пешком больше нравится ходить? Или ты просто постеснялась ко мне обратится?
– Да нет, Сережа, я просто не очень хочу, чтобы меня видели с посторонним мужиком.
– Так солнце уже садится. Пока доедем, вообще спрячется. Там же у вас кустов целое сообщество. Встану в кустах, сходишь, вернёшься. Если пойму, что я лишний, просто уеду. Так подойдёт?
– Подойдёт. Тебе Людка доложила, что я домой пошла?
– Ну не совсем так. Я увидел, как ты пошла. Куда тебе можно идти на ночь глядя? Ну и пошел спросил у Люды. Поехали что ли?
Я села сзади, обняла Синицына, и мы поехали. Естественно, через десять минут мы были у моего дома. И действительно там было где спрятаться. Но ещё из укрытия я заметила, что света в родных окнах нет. Значит мама где-то шарахается. Ну раз приехала, значит буду ждать. Ну, потому что надо как то на что-то ориентироваться, то есть надо услышать последние известия. Мотоцикл мы оставили в кустах, а сами сели на лавочку у дома напротив. Вокруг лавочки были такие заросли, что пока не подойдёшь вплотную, не увидишь, кто сидит на этой лавочке. Это было очень хорошо. Я как-то спокойно себя здесь чувствовала. Вряд ли Витя, даже если будет проходить мимо, пойдет искать меня по кустам.
