- То есть ты признаешь всё-таки, что у нас свидание? – продолжает потешаться надо мною узник. – Что ж. Обстановка вполне романтична! Ужин, свечи… полутьма.
Я не нахожу достойного ответа. Тем более, у меня уже занят рот.
Хлеб успел почти засохнуть, сыр немного обветрился, а вот мясо выглядит так, что мой аппетит мгновенно просыпается ещё сильней.
- Можешь мне передать, пожалуйста, вилку и нож? – спрашиваю Бастиана, пока прикидываю, долю какого размера мне можно взять себе, чтоб это не выглядело позорно. Воспитанная девушка не должна много есть, она клюёт как воробушек, это всем известно.
- Мэг. Ты вообще с головой дружишь? – обеспокоенно заявляет он, придвигаясь незаметно ближе. – Вилка? Нож? Ты думаешь, мне их дают?
Проглатываю кусок хлеба, чтоб не подавиться. И поднимаю взгляд. Непроницаемое выражение чёрных глаз. Но в голосе только что была полынная горечь.
- Никогда?
- Ни разу. Мне только ложка и полагается.
- Они что, боятся, что ты что-то сделаешь с охранником? Или с решёткой? Или…
- С собой, - подтверждает мою догадку Бастиан, улыбаясь одними губами. Глаза остаются убийственно серьёзны.
Откладываю хлеб. Есть перехотелось.
- Но ты же не пытался?..
Он молчит и не отводит взгляд.
- Думал одно время. Для этого мне не нужны дополнительные приспособления. Вполне достаточно было бы… цепей.
Он поднимает руку, и накидывает цепь на меня. Она обвивает талию.
Притягивает медленно ближе.
Вот так. Я теперь тоже в плену.
…Перемещаюсь обратно на стул, со злорадством ловлю выражение разочарования на его лице.
- Ты опять?! – возмущённо восклицаю.
- Мэг. Разговор был про «не распускать руки». К цепям это не относится! – смеётся Бастиан.
И я неожиданно заражаюсь его весельем.
И меня будто отпускает.
Мы начинаем говорить – обо всём сразу, как будто мы добрые друзья и не виделись сто лет, как будто спешим наговориться на годы вперёд.
Я рассказываю о детстве. Он – о том, как попал сюда. О причинах своего бунта.
Где-то в середине разговора я пересаживаюсь обратно.
На подносе становится всё меньше еды, и почти всё съела я, - ему некогда, он говорит. А я слушаю. Он великолепный рассказчик. И почему-то уже совершенно не стыдно, что девушке неприлично много есть. Я абсолютно точно уверена, что от него не получу осуждения. Он даже не замечает этого, продолжая запальчиво говорить.
Он жестикулирует, и описывает в красках, и горячится… Я слушаю, затаив дыхание, поджав колени к груди и положив подбородок на скрещенные руки. Бастиан вдруг останавливается посреди фразы.
- Ты меня так слушаешь… кажется, я начинаю понимать, зачем людям нужны невесты.
Ямочка на его щеке. Я вспыхиваю.
Так он что же, считает, что я до сих пор его невеста? Ну, хотя… помолвку ведь официально никто не разрывал…
Он склоняется ближе, отодвигает в сторону полупустой поднос.
- Мэ-эг… Ты так мило краснеешь!
Опираясь ладонью на постель, подаётся вперёд, заглядывает мне в лицо. Я прячусь, оставляю только глаза.
- Мэг, мне определённо нравится это зрелище! Хочется продолжать вгонять тебя в краску. Хочешь, расскажу, для чего нужны жёны, м-м?
Дьявольское искушение в чёрных глазах.
Я отсаживаюсь на самый край. Делаю вид, что оскорблена в лучших чувствах.
- Фу, мужлан! Совсем растерял тут манеры благородного дворянина.
Он улыбается шире, а потом неожиданно – ложится. Растягивается во весь рост на койке, где едва помещается в длину, подкладывает руки под голову. Его ноги оказываются совсем рядом, так что касаются моего тела. Точнее, вполне определённых его частей. А отодвигаться дальше некуда, если не хочу упасть.
