- Но тебе же это во мне и нравится. Разве не поэтому ты вернулась?
Я вскакиваю с места, возмущённая до глубины души.
- Ах, ты!.. Вот теперь точно ни за что не вернусь! Сиди тут и думай… над своим дурным воспитанием.
Время течёт неумолимо. Я уже чувствую каким-то звериным чутьём, что далеко-далеко, за многотонной толщей камня, отделяющего нас от всего остального мира, тихо подкрадывается рассвет. И кажется, не только я одна это чувствую.
- До следующей ночи, Мэг! – довольно проговорил Бастиан, закрывая глаза. На губах его блуждает улыбка.
Вот же… козёл.
Знает ведь, что я непременно вернусь к нему следующей ночью.
16. 5.3
Когда перемещаюсь к нему снова на третью ночь – сразу внутрь, забывая напрочь о том, что сначала хорошо бы в безопасное отдаление – он ходит туда-сюда, как нетерпеливый зверь по клетке.
Чувствует моё появление спиной, резко оборачивается, звеня цепями.
От легкомысленного настроения, которое охватывало нас, когда мы прощались вчера утром, не осталось и следа. В моё третье прибытие Бастиан чуть не бросается на меня как голодный лев, когда ему кидают в клетку долгожданный кусок мяса. Его глазами смотрит на меня кипящая тьма, ощупывает, зажигает дьявольский огонь на коже. Мне не по себе, поэтому на всякий случай выставляю вперёд ладонь и предупреждаю сразу:
- Как вчера здороваться не обязательно! Достаточно сказать «привет».
Шутка явно не удалась, потому что на его губах – ни тени улыбки. И такое ощущение, будто он прикидывает сейчас, глядя на меня – как бы половчее снова прибрать к рукам, но так, чтобы я не возмутилась и не сбежала.
- Будешь хулиганить, не отдам подарки! – выкладываю последний козырь. Вторую руку по-прежнему держу за спиной. Прячу бумажный свёрток.
Удивить получилось. Зверь заинтересованно останавливается и выжидает.
Куда бы положить?
Мой взгляд цепляет полный поднос еды на столе, с которого небрежно сдвинуты книги. Почему-то очень ярко представилось, как он не ел весь день, чтобы разделить свой ужин со мной.
Подхожу ближе, разворачиваю промасленную бумагу и добавляю туда здоровенный пирог с мясом. Свежеиспечённый, кухарку с самого утра замучила своими приставаниями. Сказала, нестерпимо хочется. Меня все в холде вечно порываются подкормить, поэтому в кухне поверили и с готовностью бросились исполнять пожелание любимой сестры своего лорда.
Подземелье наполняется упоительными ароматами.
- Держи, это всё тебе! Я не буду. В этот раз решила, что невежливо идти в гости голодной. Так что съешь сам, пожалуйста. И вот это… тоже тебе.
Выкладываю рядом на стол серебряные вилку и нож. Острый металл благородно блестит в огне свечей. Сегодня Бастиан зажёг их все.
С нетерпением жду реакции на подарки.
Вижу, как трепещут крылья его носа. То, как он смотрит на простые, и такие обыденные для меня вещи, как столовые приборы… это трудно описать словами. У меня в груди становится тяжело.
Несколько шагов – осторожных, вкрадчивых.
Пальцы опускаются на ручку ножа, касаются прохладного металла. А потом решительно смыкаются на рукояти. Он поднимает нож, смотрит пристально на блеск острого лезвия. Медленно поворачивает в пальцах, любуется бликами.
На секунду пугаюсь, но отгоняю страх.
- Ты ведь отдашь, когда я пойду обратно?
Не отвечает. Когда вижу его таким, моя идея принести узнику холодное оружие уже не кажется мне такой уж замечательной. Не хочется, чтобы какой-нибудь невезучий стражник завтра не вернулся к своей семье. Потом до меня доходит, что вообще-то, и я тут не так чтобы в абсолютной безопасности – мало ли, у него за столько лет крыша совершенно поехала и он в маньяка превратился… судя по некоторым повадкам в отношении меня, я бы не удивилась…
