Ленка не обидчивая, хотя мне хочется провалиться под землю. Полная девочка по фамилии Толстова. Почему ты так беспощадна к ней? Это единственный человек, с которым мне не нужно стараться. Стараться делать правильно, стараться отвечать на отлично, стараться, стараться, стараться… Все – учителя, тренера, а главное, ты – всегда ждут, что я буду стараться. Ленка не ждет, ей главное, что я слушаю ее и понимаю. Ей, кстати, тоже дома невесело – папа-алкоголик, а мама работает на двух работах. На Ленку она никогда не орет, на нее матерится отец. А мама жалеет. Вот бы мне такую маму.
Я извиняюсь и прощаюсь с Ленкой. Начинаю делать уроки. Геометрия не дается. Снова не могу решить задачу. К тебе точно не пойду. Последний раз я обращалась к тебе полгода назад – ты так обзывала меня. Я поняла, что тебя бесит, когда я обращаюсь за помощью, ведь у тебя полно хлопот на твоей новой работе. Когда мы переехали, ты устроилась на работу в архив. Я часто хожу к тебе по вечерам помогать заполнять карточки, ты хвалишь меня за почерк и сетуешь, что сама пишешь не так разборчиво. Это фантастически приятно – ты хвалишь, и я готова написать тысячи таких карточек для тебя! Моей помощи недостаточно, ты все равно сильно устаешь и, когда приходишь с работы, требуешь принести тебе чай и что-нибудь поесть. Я умею готовить только бутерброды, хотя другие девочки в одиннадцать лет уже умеют, например, варить картошку и макароны. Ты не учишь меня, но злишься, что я приношу вместо нормального ужина бутерброд.
Однажды я решила научиться сама! Я знаю, что ты любишь блинчики. Я нашла рецепт в твоей поваренной книге, замесила тесто и поставила на огонь сковородку. На раскаленную сковородку я бросила кусок сливочного масла, и она загорелась. Валил черный дым, я заливала плиту водой. Кое-как я справилась с огнем, открыла форточку. И тут домой пришла ты. Наверное, у тебя было хорошее настроение, и ты не стала меня наказывать. Сковородку выбросила со словами: «Кто ж так сильно разогревает? Смотри, с такими умениями замуж-то не возьмет никто!» – и засмеялась. И я тоже засмеялась.
ДВЕНАДЦАТЬ
Я в раздевалке. Мне двенадцать. Сегодня соревнования на второй юношеский разряд. Сердце бешено колотится, я только откатала школу. Школа – это система обязательных упражнений на скольжение (например, восьмерки, петли). И я получила неслыханно высокие для себя баллы – вошла в тройку лидеров! Я ликую. Даже сложно поверить, что впервые за все годы я смогла добиться такого результата. Ты сидишь на трибунах. Конечно, хочется, чтобы ты спустилась, мне так важно поделиться с тобой своей победой. Пусть впереди еще прокат программы, но высокий результат школы резко увеличивает мои шансы на успех. Ты не спустилась. Наверное, неудобно прервать беседу с другими родителями. Я понимаю.
Время проката. Я стою за бортом и наблюдаю поклон предыдущего спортсмена, тихий шелест бумаг и переговоры судей. Наконец они поднимают оценки. Ожидаемо. С трибун раздаются редкие хлопки, и диктор начинает объявлять мой номер. В этот самый момент ко мне подходит тренер. Она шепчет мне прямо в ухо, что произошла какая-то проблема с моей фонограммой, но я, как настоящий профессионал, должна кататься независимо ни от чего: «Услышишь музыку – начинай!»
