Следующие два года были заполнены обсуждениями, дебатами, чтением и попытками применить уроки древних стоиков ко всем сферам повседневной жизни: работе, финансам, политике, спорту, личным отношениям, воспитанию детей и домашних животных, социальным сетям, карьерному росту, мечтам, надеждам, обязанностям и мыслям о смерти.
В ходе своей неформальной учебы я сделала несколько удивительных открытий. Например, дохристианская философия стоицизма во многом звучит современнее христианства – и гораздо демократичней. Стоики не считали женщину низшим существом и не признавали жестких сословных иерархий. По их представлениям, вершин мудрости – философского аналога святости – способен достичь любой (впрочем, я не знаю, кто мог бы по праву возложить на себя такой венец). Вопреки расхожим представлениям о стоиках как суровых, самодостаточных одиночках, эти древние философы принимали живейшее участие в общественной жизни. Отношение стоиков к природе и мирозданию проникнуто глубокой, восторженной любовью; в их трудах слышатся отголоски языческого поклонения всему живому.
Древние стоики обозначили и состояние души, к которому надлежит стремиться человеку: атараксия (в дословном переводе – «отсутствие волнений»), тщательно выверенное душевное равновесие. В нем нет места бурной радости, ликованию, религиозному или мистическому экстазу; оно не походит и на ту эйфорию, которую современный человек испытывает под воздействием любви или наркотиков. Атараксия – это глубинный, невозмутимый покой: мир может рушиться у вас на глазах, но душа остается безмятежной.
Больше всего меня восхитило отношение стоиков к человечеству – предельно реалистичное, но лишенное всякого цинизма. В небесах нет богов, которые придут на помощь в грозный миг. Загробной жизни тоже не существует. У нас есть только мы и наши близкие – и, несмотря на все человеческие изъяны, этого достаточно. Но раз у человека есть лишь он сам и те, кто рядом, философия стоиков требует возвыситься и проявить себя с лучшей стороны: ответственно выполнять любую задачу, руководствоваться разумом и логикой, стараться жить добродетельно (о том, что это значит, поговорим позже), относиться к другим людям так, как относился бы к родным братьям и сестрам. Вот что подвластно и посильно каждому из нас.
Стоики трезво оценивали способности и ограничения человека. По их словам, можно попытаться убедить другого поступить так, как нужно тебе, но результат от тебя не зависит. Поэтому не стоит тратить время и силы в тщетных попытках кого-то изменить.
К смерти стоики тоже относились предельно трезво – думали о ней каждый день, потому что знали: с каждым днем человек понемногу умирает. Стоики понимали, как важно чтить память ушедших, но не позволяли горю отнять у них все силы. Когда кто-нибудь из моих друзей переживает тяжелую утрату и нуждается в моральной поддержке, я советую обратиться к трудам стоиков, написанным около двух тысяч лет назад.
* * *
В ходе работы над книгой философия стоицизма глубоко запала мне в душу. Это произошло не сразу, постепенно. Я начала прибегать к ней в сложных жизненных ситуациях и обнаружила, что она хороша не только как руководство к действию, но и как система ориентиров, помогающих осмыслить мир. Учение стоиков стало для меня универсальной смысловой опорой, которую можно использовать в течение всей жизни – и даже на пороге смерти.
