В разгар моего творческого процесса началась пандемия. Трудно было не заметить странную перекличку с той эпохой, которую мы с Эндрю изучали по текстам стоиков (болезни, моровые поветрия, неустанная подготовка к смерти). Когда ковид впервые заявил о себе, я была в Камбодже. Огромная стоянка возле храмового комплекса Ангкор-Ват пустовала, по ней слонялись хмурые велорикши; древние руины полыхали червонным золотом в лучах восходящего солнца; одинокая буддийская монахиня просила подаяния; вороны гнездились в развалинах стены; туристов нигде не было. Я прилетела домой, в Сидней, и через неделю границы закрыли. В первое время, когда все были сбиты с толку и перепуганы, рабочие места сокращались, дверные ручки вызывали страх, а овощи с фруктами на всякий случай обдавались кипятком, друзья назначили меня проводником древней мудрости. Мне задавали вопрос: «А что сейчас сделал бы стоик?» И просили: «Выдай нам дозу стоицизма».
Поначалу я воспринимала свою новую миссию вполне серьезно: даже завела аккаунт в Instagram[1], где публиковала советы стоиков в форме простых, доступных афоризмов или притч, напоминавших коаны дзен-буддизма. Но ведь за этими немудрящими цитатами из Марка Аврелия, Эпиктета или Сенеки крылась богатая, разветвленная система идей и воззрений – дорожная карта или прикладное руководство для жизни в трудные времена.
В общем и целом стоицизм оказался на редкость полезным и конструктивным учением. Он не просто помог мне сохранить душевный покой во время пандемии, но и добавил маленьких повседневных радостей (помимо выпечки, которой я занималась на досуге). Более того, стоицизм изменил меня как личность. Он полностью оправдывает мнение французского философа Жан-Поля Сартра: «Философия, направленная на полную экзистенциальную трансформацию индивида; философия, которая может научить его жить». Иначе говоря, стоицизм может изменить вашу жизнь – как изменил мою.
Мне есть за что сказать спасибо древним стоикам. Я чувствую к ним особую близость, хоть они давно покинули наш мир.
Философы, с которыми вы познакомитесь на этих страницах, – Эпиктет, Сенека и Марк Аврелий – жили сотни лет назад, но во многих отношениях они так похожи на нас, их чаяния и тревоги настолько актуальны сегодня, что порой кажется: обернись, и увидишь их за спиной.
* * *
Не могу сказать, что философия стоиков – сплошной бальзам на душу. Некоторые их идеи вызвали у меня отторжение, да и с Эндрю мы часто расходились во мнениях. Может ли человек быть счастлив, или покой – это предел того, на что нам стоит рассчитывать? Как насчет чувств? А желаний? Разве можно их контролировать? Победа разума над материей – это прекрасно, но ведь есть еще и гормоны! А как насчет нейронных связей? Или подсознания? К тому же нам обоим закрадывалась мысль, что запрос на социальную справедливость и перемены в общественной жизни плохо совместим с одним из важнейших принципов стоицизма: человек отвечает лишь за себя, а внешний мир ему неподвластен.
Мы с Эндрю бродили по улицам, разговаривали, спорили, читали – и пытались хорошенько во всем разобраться. Во второй половине 2020 года мы оказались соседями в маленьком пригороде Сиднея – Тамараме – и часто гуляли по берегу, вдоль утесов Бонди и Бронте. Обменявшись парой вежливых фраз, мы тут же переходили к главному предмету: учению стоиков. Что значит быть достойным человеком? Куда мы попадаем после смерти? Как совладать с гневом? Правильно ли только давать и давать, ничего не получая взамен? Лишь через пару месяцев таких бесед я наконец поняла, что́ пытаюсь сделать. Я пыталась понять, как лучше всего жить.
