– В ружье! Тревога! – выскочив во двор, дико закричал подьячий Дровнин и солдаты проснулись от разноголосой стрельбы и конского топота на окраине.
– Почему не разбудили, кто проглядел? – не излив своего негодования, вскрикнул Долгорукий.
– Казаки! – блеснул взволнованными глазами Булгаков. – Прячьтесь, Юрий Владимирович!
Частая стрельба раздававшаяся со всех сторон, душераздирающий крик и беспрерывное ржанье лошадей разорвали тишину.
– Что началось? – завертел головой Долгорукий.
Князья, оглушённые ружейная трескотнёй, наспех оделись. И хотя их сердца бились часто, но страха в душе не было. Однако от сильного волнения они не сразу попадали в рукава. Схватившись за оружие, князья, сбросив сонливость, выскочили во двор.
В предрассветной темноте блеснули выстрелы. Огоньки возникали со всех сторон, пули летели роями. Скоро казаки с азартом схлестнулись врукопашную. В ход пошли пики, сабли и топоры. Солдаты не могли разобраться что происходит. Протирая заспанные глаза, они метались между избами, сшибая друг друга. То тут, то там валились раненые и убитые. Кто-то опрокинул котел с водой и по двору расползся белесый дым.
У Долгорукого глухо скрипнули зубы, он дышал часто и трудно.
– Не сдавайтесь разбойникам! – зычным голосом воскликнул он и пронзил острой саблей грудь заспанного караульного. – Падем за царя в честном бою с Богом!
Мушкет из рук солдата с предсмертным криком упал в дождевую лужу.
– Бейте их! – вскричал Булавин и с гневом указал: – Князей взять живыми!
Разбуженная выстрелами казачья старшина в нижней одежде кинулась к избе Фомы Алексеева и тут же наткнулась на облитого кровью сержанта, ведшего за узду лошадь. Встряхивая длинной мордой, его лошадь дико ржала.
Старшина кучей сбилась вокруг пешего сержанта. Петров свободной рукой оттер пот со лба. Его тело отяжелело в седле от перенесённого испуга. Ефрем, вжав голову в плечи, жалкими глазами стал жадно искать мятежников. Но сколько бы он ни щурился – никого не увидел.
– Вертайтесь назад, воры берут приступом князя и спрашивают про вас, – произнес раненый сержант, крепко держась за поводья возбужденного коня.
– Да ты что! – воскликнул черными губами Ефрем и на его лице прочитались растерянность и досада.
Булавин внушал казачьей старшине безотчетный страх. Вскочив на лошадей без седел, они кинулись в степь. Не слыша за собой топота копыт, Петров тревожно оглянулся назад и к своему ужасу увидел, что за ними увязались с диким гиком несколько конников. Ефрем несколько раз стегнул коня, но породистый скакун и без этого, как осатаневший несся по степи. Добрый конь вихрем унес Ефрема от неминуемой смерти.
В эти же минуты князья и солдаты во дворе из последних сил отбивались от наседавших казаков с саблями и пиками. Они беспощадно кромсали царских людей. В коротком бою Юрий Долгорукий, Семен Несвицкий и пятнадцать солдат были изрублены на куски. Оставшиеся в живых солдаты, побросав оружие, сдались в плен. Матвея Булгакова казаки взяли живьем.
Уставшие от яростного боя люди, вложили в ножны сабли. Во многих местах загорелись костры. К небу потянулся дымок и крикливый говор. В темноте одни стали перевязывать раненых, другие начали готовить завтрак.
Забрав себе шашку князя Долгорукого с золотым эфесом, Кондрат пробрался между расступившимися казаками к Булгакову и, окинув его мрачным взором, указал Драному:
– Голову князя Долгорукова отправить в Черкасск, Булгакова взять с собой в Трехизбенку. Выживших солдат отпустить на все четыре стороны.
