– Я уже несколько раз слышала краем уха, – указала пальцем в сторону, где стоял часовой, – вы ищете свою жену… так ведь?..
– Вы что-нибудь знаете о ней?!.. не ответив на вопрос, громко прервал женщину Пётр своим вопросом.
– Вы сильно, господин, не кричите, здесь и стены имеют уши, – почти шепотом проговорила вновь она, – скажите, она такая у вас худенькая, беленькая и очень красивая… – она?..
– Вы что её видели? Где и когда?!.. говорите, умоляю вас, всё
что знаете о ней! Я вам хорошо заплачу, хотите, хоть сейчас при- несу деньги, золотом принесу! только скажите, что вы знаете и
где её искать?!
– Да не надо мне от вас никаких денег и золота, я то и знаю всего, что оно может вам и не пригодится.
– Тогда говорите хотя бы то, что вам известно – это терпеть вы- ше моих человеческих сил и хуже всякой пытки!..
– Это было больше недели назад… точно – в позапрошлую пят- ницу, я тогда рано совсем встала, нездоровилось всю ночь. Пой- ду, думаю, пока все спят, поподметаю лестничные ступеньки.
Уже у порога мела, когда услышала с улицы девичий жалобный крик, я тут же бросила метлу и, дойдя до ворот, тихонько выгля- нула из-за угла. Возле входа в здание Чека стояла пролётка, а возле неё столпилось человек пять или шесть: все с оружием и
сильно пьяные, а двое из них заталкивали в пролётку эту девуш- ку. Она кричала и просила их отпустить её, несколько раз вы- крикнула, что у неё будет ребёнок, и она знает, куда её собра- лись везти. Она так умоляла её отпустить, но один – такой самый здоровый среди всех: рыжий и с бородой тоже рыжей заржал
как ненормальный, и мне вам, сударь, даже неприлично его
слова повторять. Смеялся этот изверг и кричал, – там, где один рябёнок сядит, там и ящё двое поместятся; можа завтра убьют, хоть перед смертью белого княжеского тела отведаю! У меня
после этих слов даже ноги, сударь, подкосились. Потом они все погрузились в свою пролётку и, настёгивая лошадей, поехали в сторону железной дороги, а я стояла и плакала, слушала ещё долго, как кричит и просит её спасти та девица. Там, на желез- ной дороге – на боковых путях стоят эшелоны и в них солдаты живут. Там, скажу я вам, страшные вещи происходят…
Пётр Леонтьевич не стал дальше слушать женщину, резко
обернулся и быстро зашагал прочь, а она уже в спину ему крик- нула:
– Сами-то не ходите туда, вас там убьют!..
Пётр Леонтьевич пересёк главные железнодорожные пути и направился в сторону запасных путей, которые были забиты
теплушками, а из торчащих труб вился дымок. Навстречу между путями к нему шёл железнодорожник и, судя, что в одной руке у него был большой рожковый ключ, а во второй он нёс маслёнку
– являлся мужчина обходчиком. Поравнявшись, поприветство- вал путейца, стал расспрашивать о жене, попутно жалуясь на
свою судьбу и произвол новой власти. Железнодорожник, всё это время, молча, слушал собеседника, вскинув к верху подбо-
родок, смотрел печально куда-то на панораму противоположно- го высокого бугра за железкой, и словно пряча глаза, старался не смотреть в лицо страдальцу. Наконец, спросил:
– Жена давно пропала?..
– Неделю назад, может быть немногим больше.
– Тогда, господин, ваше дело очень даже безнадёжное. Так долго там не заживаются, – кивнул подбородком в сторону теп- лушек, – то разве армия?!.. Там одни бандиты и нелюди!.. Толи на германском фронте им все мозги повышибали, то ли и впрямь почувствовали, что они Бога за бороду взяли. Лучше бы немцы их в окопах газами дотравили, чем таких видеть здесь! Туда тебе лучше не ходить – пристрелят сразу. Такие искатели
