Я была в полной растерянности и тоже стала заламывать пальцы рук. Меня охватили досада, злость и огромное чувство вины перед Вадиком. Ведь это я помогла его сестре улететь в Дубай, из которого она может и не вернуться.
Мальчик продолжал плакать и всхлипывать, упираясь локтями в колени и прикрывая лицо. Его судорожные содрогания напоминали волны на море, то приподнимая, то опуская его плечи.
– М-м-е-еня д-дед в-в-ы-ы-ыгнал из дома! – задыхаясь отчаянием, проговорил Вадик срывающимся голосом. – Го-говорит, ч-что это не-не мой д-дом!
Теперь уже у меня стало плохо с дыханием. От злости я сжала руки в кулак, захотелось что-то ударить, сломать, но только не замирать статуей, наблюдая, как маленький мальчик бьется в шторм, сидя один в дырявой лодке, которая еще чуть-чуть – и перевернется, чтобы утащить его на дно холодной и темной бездны. Не в силах сдерживать свои эмоции, я прикусила до крови губу. Боль вернула меня в реальность.
– О боже! Да что за семья у вас такая! – взмолилась я, так и не удержав порыв эмоций.
В моей голове всплыли воспоминания из рассказа подруги – дом по факту принадлежал Анне, так как его построил ее отец. А Вадик – плод любви ее матери с другим мужиком, который сбежал, прихватив все деньги семьи.
– Мне ну-у-у-ужна-а Аня, – он все плакал и плакал, слезы лились нескончаемым горьким потоком. – П-п-о-о-озвон-и-и-те ей, п-п-пожалуйста! П-пусть она п-приедет! – взмолился он, поднимая на меня свои красные опухшие глаза.
Мое сердце разрывалось на части. Его мама умерла, да, хоть и таким особенным способом, но все же… Сестра непонятно где, и неизвестно, что с ней. И почему ей, дуре, лень написать даже родному брату? Ладно уж мне не пишет, но семье… А что за дед? Дед, который выгоняет ребенка из дома. Вадик остался один и на улице. Какой позор и ужас!
Я заметалась по комнате, не в силах придумать сейчас что-то дельное. Первая мысль – немедленно написать Анне. Я схватила телефон с этим желанием.
Остановилась, уставившись на мобильник в руках. А смысл? Я миллион раз уже звонила и писала, но результат – нулевой. Что же делать?
Я посмотрела на Вадика – хорошо, что Анна дала брату наш адрес и ему есть где пожить.
«Он, наверное, голодный», – вдруг пришло мне в голову.
Я решила больше ничего не спрашивать и ни о чем плохом не говорить с ним, пока он хотя бы не поест. Собрав весь свой боевой дух и разум, я успокоила свои чувствительные нервы, навела порядок с дыханием и эмоциями.
– Так. Сейчас… Все решим… Иди за мной.
Я подождала, пока Вадик встанет.
– Пошли, я покажу тебе твою комнату.
Мы отправились в комнату Анны. Она уже больше недели пустовала, а за квартиру мы платили пополам, поэтому честно и справедливо, если мальчик здесь поживет до ее возвращения.
«Если она вообще вернется, – пронеслось у меня в голове. Если… – Вернется, я заставлю! – утвердительно сказала я себе. – Сама отправила, сама и верну, хотя бы ради брата».
Четкое решение проблемы пришло прямо оттуда, где под белыми волосами находился природой дарованый мне на что-то полезное глупый мозговой центр.
Вадик вошел в комнату следом за мной. Он сразу определил по вещам, чья она, и успокоился.
– Так, располагайся пока здесь. Все принадлежит твоей сестре, поэтому имеешь полное право пользоваться и трогать, думаю, что Анна не будет против. А я пойду вниз и что-нибудь куплю на ужин. Извини, но мой холодильник пока пуст, – на этих словах я как-то резко и неудачно повернулась, чем вызвала пронзительную боль в боку. Я застонала.
