Ещё раз осмотрелся.
В деревне была тишина.
– Ну, вот и славно! – подытожил Тимофей Ильич.
Потом хлопнул тяжёлой дверью, закрыв дом изнутри на все замки.
Председатель ликовал!
Складно и гладко сложилась история. Лучше не придумаешь.
Только эта кровавая расправа случилось в ночь перед полной луной.
Подруга Даши, которая стала невольным свидетелем, заперлась дома и в ужасе молчала, не открывая рта, боясь мести бесчеловечного председателя.
Следующей ночью все ждали полнолуние.
Страшное время.
Час Сатаны, нечисти и ведьм!
С наступлением темноты люди закрылись в своих домах и не показывали носа за порог.
Ильич тоже был не дурак. Растопил печь и развалился возле неё с ватрушками, вспоминая, как ловко и хитро расправился с обидчиками накануне.
– Нашли с кем тягаться, сосунки! Меня никто обижать не смеет! Получили по заслугам! – хохоча, бормотал он с набитым ртом. – Один теперь в канаве с отходами гнить будет, пока его дурак какой-нибудь не найдёт. А вторая до конца жизни одна останется. В деревне потаскуха никому не нужна!
Председатель рассмеялся, едва не подавившись пряником. Откашлялся. Отхлебнул из чашки горячий чай с мёдом и довольный расслабился в кресле, закинув ноги на табурет.
За окном что-то лязгнуло!
«Ворота?» подумал Ильич. «Я их плотно закрыл, а прийти никто не мог…» насторожился председатель.
Отставил чашку в сторону. Встал.
Кресло скрипнуло.
Он тревожно дёрнулся от испуга.
Остановил качалку рукой.
Замер.
За окнами что-то шаркало.
Тимофей настороженно, стараясь не шуметь, подошёл к двери и начал прислушиваться.
На улице что-то громко зазвенело и пугающе скрежетало!
Ильич в ужасе отпрыгнул назад.
Дворовый пёс, сидевший на цепи, бешено лаял.
За дверью явно что-то происходило, хотя никого не могло быть!
На крыльце раздался жуткий скрип металла!
Тимофей вздрогнул, отпрянув от двери.
Во дворе рухнули доски.
Мысли в его голове с бешеной скоростью сменяли друг друга, не давая сосредоточиться.
«Рабочие? Воры? Что там!?»
Сердце выпрыгивало из груди.
От ужаса сводило ноги и руки!
Дыхание участилось.
«А может…» Ильич судорожно сглотнул.
Он почувствовал, как фигура за дверью приблизилась вплотную и тяжело дышала.
«Нет… нет! Этого просто не может быть! Неужели и правда…»
Со страшной силой в дверь саданули чем-то тяжёлым!
Центральная балка треснула.
Тут же вспотевший Ильич побежал в ужасе в другой конец дома, закрыв уши жирными ладонями, и старался не оглядываться.
Удар в дверь!
Ещё удар!
Страх догонял его и хватал костлявой рукой за плечо.
«Не открывать! Не открывать! Ни в коем случае не открывать! Не оборачиваться!» – крутилось в голове, словно заезженная пластинка. «Не смотреть в окно!»
Ильич добежал до дальней комнаты, рухнул на пол и прижался к стене.
Тело дрожало!
Руки тряслись!
Он медленно убрал ладони от ушей.
Швах! Швах!! Швах!!!
Что-то зловеще билось в рамы его закрытых окон, через которые не было ничего видно.
Тьма!
Ужасающая тьма за окном, в которой явно было нечто жуткое.
«Боже! Нееет!» он вновь заткнул уши.
Зажмурил от страха глаза и весь сжался!
Всё резко стихло.
Ильич полежал на полу ещё минуту, вслушиваясь в каждый шорох.
Ни звука.
Встал. Взял топор, который лежал возле печи.
Еле слышно подкрался к двери. Задержал дыхание. Вслушался.
Тишина.
Дрожащими руками он повернул замок и, замахнувшись, выбил ногой дверь.
За ней никого не было…
– Что за чёрт… – прошептал Ильич, опуская руку с топором вниз.
