Грегор поднял руки, коснувшись пальцами висков, и только спустя несколько долгих секунд, пока пытался прогнать непрошеную боль, повернул голову и взглянул на свою жену, мирно спавшую рядом.
Как-то сразу вспомнилось все, что произошло между ними. Грегор даже поморщился, представляя, каким, возможно, грубым показался своей королеве. Вот только о содеянном не сожалел ни капли, потому что не имел привычки жалеть о том, что уже было сделано. Он не желал ее с самого начала. С того момента, когда увидел и был вынужден принять выбор матери и остальных представителей рода. Они не уставали твердить ему, что Клаудиа Роттергейн идеальная кандидатка в супруги короля. У нее была безупречная родословная, богатые родители, обширные связи, привлекательная внешность, но, самое главное, род Роттергейн славился тем, что производил на свет в основном только мальчиков. И именно это послужило веским аргументом в словах родных.
Впрочем, Его Величеству было все-равно. Не она, так другая. Он знал, что все, что от него требуется, это произвести на свет долгожданного наследника до того, как ему исполнится полных тридцать лет. А до этого знаменательного события оставалось всего два года. Казалось бы, времени предостаточно, но вдовствующая королева торопила сына. А вместе с ней и остальные представители рода.
И Грегор сдался. Дал согласие на этот брак, решив для себя, что как только получит от супруги долгожданное дитя, отправит ее жить в отдаленный замок Лотеринг, принадлежавший его семье, сколько он себя помнил. И пусть обитает там, сколько ее душе будет угодно, не мешая ему жить как прежде и не сковывая свободу.
Грегор опустил руки и принялся рассматривать жену. Девушка спала, повернувшись на бок спиной к нему. Король видел ее темные волосы, укрывавшие спину, словно шелковая шаль, и изящную линию бедер. Перед глазами встала картина, в которой он целовал ее вчера, срывая одежду. Странное дело, но вчера он хотел жену до сумасшествия. Хотел так, что внутри сжимался какой-то непривычный тугой ком при одном лишь взгляде на ее хрупкую фигурку, отданную в его власть. А сегодня, когда она лежала рядом, полностью обнаженная, доступная, только протяни руку и сделай своей, это желание исчезло, уступив место холодному равнодушию, более привычному в отношении этой девушки.
«Быстро же я охладел к ней!» - мысленно усмехнулся мужчина и сел, приняв вертикальное положение.
Темное пятно на одеяле привлекло его внимание, и Грегор брезгливо скривил губы, подумав о том, что матушка будет рада узнать, что его супруга все же являлась девственницей, как и было обещано при подписании брачного договора. А он, признаться, сильно сомневался в этом до того самого момента, пока не овладел женой, ощутив преграду в ее теле.
Клаудиа Роттергейн вела себя крайне расковано. И в день свадьбы, и во время церемонии, смотрела на него так, словно давно познала любовные утехи. А оказалось, что все это было лишь ее игрой. Возможно, девица пыталась разбудить в нем страсть, или кто-то надоумил ее вести себя так? Но Грегор надеялся, что прошлой ночью увидел ее настоящую, потому что именно ту девушку, стыдливую и одновременно бесстрашную, он, возможно, хотел бы увидеть вновь. А видеть ее и, более того, спать, пока королева не понесет, ему придется. Лишь это послужит гарантом его будущего правления.
Король прошел в ванную комнату. Принял холодный душ и обтерся пушистым полотенцем. А когда вышел назад в спальню, увидел, что Клаудиа больше не спит.
